Листья танцуют на утреннем ветру, и что-то хлопает крыльями справа от меня. Вдалеке слышен ровный, тихий шум. Вода, может быть?
Макс отъезжает от края, и мы продолжаем идти глубже в лес. Я смотрю вниз и вижу, как его пальцы обхватывают каждую лямку поводьев, почти касаясь моих бёдер. Его руки обнимают меня, и, несмотря на утреннюю прохладу, мне не холодно.
— Здесь не проедет внедорожник, но лошади и квадроциклы справляются хорошо, — говорит он мне. — Пусть Егор покажет тебе, как пользоваться четырёхколёсным транспортом, прежде чем ты попробуешь сама, ладно?
Киваю. Однажды летом я была в лагере для экстремальных видов спорта, но, вероятно, он всё равно захочет, чтобы его сын показал мне всё.
Мы продолжаем идти, и хотя я немного голодна и хочу ещё кофе, мои веки тяжелеют от расслабляющего покачивания во время поездки. Я молчу, наслаждаясь моментом. Здесь я ни о чём не думаю, и это так приятно.
Закрываю глаза, погружаясь в тишину и спокойствие этого места.
Вода становится громче. Открываю глаза — мы на краю обрыва. Сердце колотится, дыхание перехватывает. Передо мной открывается невероятный вид: узкая долина между двумя горами, длинный водопад, падающий в реку, и тёмно-серая скала, окружённая зеленью. Это просто завораживает.
— Нравится? — спрашивает Макс.
Киваю, но он настаивает:
— Тебе нравится?
Смотрю вперёд, не в силах оторвать взгляд, и шепчу:
— Нравится.
— Теперь, когда ты знаешь дорогу, можешь возвращаться сюда сколько угодно, — говорит он, и я чувствую, как седло немного сдвигается. — Но тебе нужно всегда носить с собой защиту.
Киваю, почти не слушая. Снова смотрю на горы, но он берёт меня за подбородок и поворачивает к себе:
— Это очень важно. Ты понимаешь? Здесь не Москва и даже не Питер. У нас есть бурые медведи, волки… иногда рыси. Тебе нужно держать глаза открытыми. Теперь ты на их территории.
Вырываюсь из его хватки и смотрю вперёд. Вдруг замечаю, что он что-то поднимает из-за моей спины. Это пистолет или винтовка? Он открывает патронник, показывает мне длинные острые золотистые пули и дёргает затвор.
— Видишь тот сломанный верёвочный мост? — спрашивает он, указывая на остатки моста, свисающие со скальной стены.
Моё сердце замирает при виде этой высоты. Был ли этот мост когда-то целым?
Он вручает мне винтовку:
— Целься в него.
Беру в руки длинное оружие с тёмным деревянным прикладом и стволом, скрытым в кожухе. Неужели он застрелил этим ружьём оленя?
Выдыхаю. Вряд ли. У горца наверняка есть целый шкаф таких вещей.
Чувствую, как сердце замирает, когда поднимаю винтовку. Прикладываю её к плечу, обхватив ладонью предохранитель, и кладу палец на спусковой крючок. Закрываю левый глаз и опускаю взгляд, чтобы увидеть дуло.
— Хорошо, — слышу голос Макса. — Теперь дыши спокойно. Оно уже заряжено, просто смотри в прицел и выровняй дыхание…
Нажимаю на спусковой крючок, и пуля с оглушительным хлопком вылетает из ствола. Звук эхом разносится по ущелью, отражаясь от каменных стен. Пуля врезается в скалу, поднимая облако пыли и разбивая доску пополам. Обе части падают и болтаются на своих верёвках у скалы.
Моё сердце колотится, а руки слегка дрожат. Но я знаю, что справилась. Я сделала это.
Ветер мягко треплет мои волосы, и я опускаю винтовку, открывая глаза. Грохот выстрела растворяется вдали, и снова слышен умиротворяющий шум водопада. Макс сидит позади меня неподвижно, и я возвращаю ему оружие, снова переводя взгляд на вершину. За пределами моего поля зрения замечаю большую птицу. Он прочищает горло:
— Ну… я собирался предложить ребятам опустошить для тебя несколько бутылок пива сегодня вечером, но, похоже, тебе не нужна практика. Я думал, ты сказала, что не умеешь стрелять.
— Я не могу стрелять в животных, — отвечаю я. — Я думала, ты об этом спрашиваешь.
Вершина величественна, и так близка. Это странное чувство: что-то настолько большое напоминает мне о моей ничтожности, но в то же время о том, что я часть этого великолепного мира. Как здорово каждый день открывать для себя что-то новое и учиться!
Макс слезает с лошади, а я откидываюсь на сиденье, которое ещё хранит тепло его тела.
— Я собираюсь проверить ловушки, так что домой пойду пешком, — говорит он.
Смотрю на него, встречаясь взглядом, и беру поводья.
— Начни с завтрака, когда вернёшься домой, — говорит он, и я прищуриваюсь. Готовить? У меня нет проблем помочь, но почему?
Отвожу взгляд: