Расчёсываю волосы, собираю их в хвост и оглядываю аккуратную спальню в поисках чего-то. Чего-либо. Мне не хочется выходить из комнаты. Возможно, завтра я буду собирать чемоданы, но хотя бы я не думала о своих родителях, пока распаковывала всё. Или когда я раньше злилась на Макса. Выдохнув, я выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь, и спускаюсь вниз.
В сервисе гудит дрель. Слышу стук перед домом, поэтому выхожу на улицу, зная, что ни черта не смыслю в сборке байков. Макс стоит слева от меня, прислонившись рукой к дому и забивая кусок сайдинга.
— Могу ли я помочь? — спрашиваю неохотно. Но не смотрю ему в глаза. Он перестаёт стучать, и краем глаза я вижу, как он смотрит на меня.
— Подойди и подержи это, — приказывает он. Схожу с крыльца. Ступая по траве, приближаюсь к нему и кладу свои руки рядом с его, беря на себя обязанность держать доску для него. Он направляет гвоздь в доску, забивает его, прежде чем забить ещё два.
Я не могла оторвать взгляд от его мускулистой спины, когда он наклонился за очередной доской. И тут же бросилась помогать, но заметила кое-что необычное. Его футболка снова была заправлена в задний карман, открывая моему взору татуировку. Моя Элиза. Написанная тёмно-синим шрифтом, она изгибалась над его левым бедром, чуть выше линии джинсов, сбоку от туловища. Я замерла, не в силах отвести глаз. Это было так неожиданно и так… интимно.
Придерживаю для него следующую доску, пока он вбивает гвоздь в центр, и вдруг замечаю в ящике с инструментами ещё один молоток. Вытаскиваю с его помощью гвоздь из банки. Кладу острием в дерево, и Макс указывает место примерно в сантиметре от уже вбитого гвоздя.
— Вон там, — говорит он, показывая рукой вверх, где линия гвоздей на всех предыдущих досках. — Продолжай линию.
Киваю и начинаю забивать, чувствуя на себе его пристальный взгляд.
— Вот, вот так, — говорит он и тянется ко мне, но я уже вытаскиваю молоток и гвоздь. Ставлю его на место и забиваю гвоздь, случайно задев край и погнув кусок металла. Сжимаю зубы и выковыриваю гвоздь ногтями, заменяю его другим и пробую снова. Макс всё ещё наблюдает за мной.
— Я ничему не научусь, если ты не дашь мне шанс, — говорю я ему, и в его голосе звучит нотка юмора.
— Я ничего не говорил, — отвечает он, и мы продолжаем работать молча.
Ускоряю темп, и он наблюдает за мной всё меньше и меньше, вероятно, потому, что я больше не замедляю его, хотя это работа для двоих. Почему Егор не помог ему? Он же в гараже, и это можно было бы сделать намного быстрее, чем пытаться сделать это в одиночку.
Слова Егора, сказанные сегодня утром, возвращаются ко мне, и их смысл, наконец, доходит до меня. Они не ладят, не так ли? И я почти улыбаюсь. Внезапно ощущаю некоторую дружескую связь с Егором.
Макс берёт доску с одной стороны, а я с другой, и мы вместе помещаем её под предыдущий кусок сайдинга. Но когда я провожу рукой по ней, чтобы лучше удержать, что-то острое впивается мне в кожу, и я шиплю. Роняю конец доски и поднимаю руку. Вижу занозу, вонзившуюся в ладонь. Вздрагивая, осторожно дергаю ту половину, которая всё ещё торчит, увеличивая силу, когда она не сдвигается с места. Заноза пронзает мою руку, и мне нужен свет.
Но прежде чем я успеваю повернуться и пойти в дом, Макс берёт меня за руку и осматривает ладонь. Пытаюсь отстраниться.
— Я понял, — говорит он, но игнорирует меня.
Сосредоточив внимание на моей руке, он нажимает на кожу в том месте, где застряла заноза, удерживает её на месте, прежде чем сломать пополам. Вздрагиваю, втягивая воздух между зубами.
— Кто научил тебя стрелять? — спрашивает он, тыча в оставшуюся часть занозы. — Не могу себе представить, чтобы Игнат занимался каким-либо активным отдыхом, кроме яхты или гольф-мобиля.
Бросаю взгляд на его лицо. Сегодня это второй допрос. Глаза Макса на мгновение задерживаются на мне, как будто он ждёт, что я что-то скажу.
— Тебе не грустно при упоминании о нём? — это больше похоже на открытие, чем на вопрос.
Мои плечи напряжены, я немного смущена, потому что знаю, чего он ожидает.
Ощущаю, как внутри меня все переворачивается. Я веду себя неправильно, и он это замечает. Отвожу взгляд, стараясь скрыться от его проницательных глаз, и слышу приближающийся гул мотоциклов.