Отвечаю на звонок:
— Добрый день! Алиса? — голос мужчины глубокий, но с ноткой удивления, как будто он не ожидал, что я отвечу. Или он нервничает.
— Это Макс Соколов, — говорит он.
Макс Соколов…
— Твой дядя Макс Соколов.
— Я брат твоего отца, — заканчивает он. — Сводный брат, если быть точным.
Я и совсем забыла. Макса Соколова редко упоминали в этом доме. Я никогда не задумывалась о том, что у меня есть родственники. Моя мать выросла в приёмной семье и никогда не знала своего отца и не имела братьев и сестёр. У моего отца был только младший сводный брат, которого я никогда не встречала. Родители моего отца умерли, поэтому у меня не было бабушки и дедушки.
Есть только одна причина, по которой он звонит мне спустя семнадцать лет:
— Эм, — бормочу я, подбирая слова. — Помощница моей матери будет заниматься организацией похорон. Если Вам нужны подробности, то у меня их нет. Я дам Вам её номер.
— Я не приеду на похороны.
Он не выразил соболезнования в связи с «моей потерей», что необычно. Не то чтобы мне нужны были соболезнования, но почему он тогда звонит? Он думает, что мой отец вписал его в своё завещание?
Честно говоря, наверное, он мог это сделать. Не имею представления. Но прежде чем я успеваю спросить его, чего он вообще хочет, он откашливается.
— Алиса, мне звонил адвокат твоего отца, — говорит он мне. — Поскольку я твой единственный живой родственник, а ты еще несовершеннолетняя, я должен о тебе позаботиться.
Похоже, для него это тоже новость. Мне не нужна ничья забота.
— Через пару месяцев тебе исполнится восемнадцать. Я не собираюсь заставлять тебя что-либо предпринимать, так что не волнуйся.
Хорошо. Я на мгновение колеблюсь, не уверена, чувствую ли я облегчение или нет. У меня не было времени обдумать, что я несовершеннолетняя, и что это значит теперь, когда моих родителей больше нет. Моя жизнь не изменится. Отлично.
— Я уверен, что, взрослея в тех условиях, в которых ты живёшь, ты чертовски более мудра, чем мы, и, в любом случае, уже можешь о себе позаботиться, — говорит он.
— Мы? — шепчу я.
— Я и мои сыновья, — говорит он. — Тимур и Егор. На самом деле они не намного старше тебя.
Итак, у меня есть двоюродные братья. Или… сводные кузены. Что бы это не значило. Это в принципе ничего. Я играю с голубой ниткой на своих пижамных шортах.
— Я просто хотел сказать тебе это, — наконец говорит Макс. — Если ты хочешь жить самостоятельно, то я не буду тебя отговаривать. Я не заинтересован в том, чтобы усложнять тебе жизнь сменой места жительства.
Я смотрю на нитку, зажимаю её между ногтями и затягиваю. Хорошо, тогда.
— Ну… спасибо, что позвонили.
И я уже убираю телефон от уха, но тут снова слышу его голос.
— Ты хочешь приехать сюда?
Возвращаю телефон на прежнее место.
— Я не хотел, чтобы это звучало так, будто тебе здесь не рады, — говорит Макс. — Ты… Я просто подумал…
Он замолкает, а я слушаю. Он усмехается.
— Просто мы здесь живем довольно уединенной жизнью, Алиса, — объясняет Макс. — Это не очень весело для молодой девушки, особенно такой, которая понятия не имеет, кто я, блин, такой, понимаешь?
Его тон становится суше.
— Мы с твоим отцом просто… мы никогда не сходились во взглядах.
Я сижу молча. Знаю, что было бы вежливо с ним поговорить. Или, может быть, он ожидает, что я буду задавать вопросы. Например о том, что произошло между ним и моим отцом? Знал ли он мою мать? Но я не хочу говорить. Мне всё равно.
— Он сказал тебе, что мы живем на Камчатке? — тихо спрашивает Макс. — Высоко в горах.
Втягиваю воздух и выдыхаю, наматывая нить на палец.
— В хорошую погоду до города недалеко добираться, но зимой у нас месяцами лежит снег, — продолжает он. — Всё очень отличается от привычной тебе жизни.
Я поднимаю глаза, медленно осматривая пустую комнату, в которой я редко оставалась на ночь. Полки заполнены книгами, которые я так и не дочитала. Стол, заваленный красивыми журналами, купленными в порыве вдохновения, но почти не тронутыми. Я мечтала о том, как украшу это место, как вдохну в него жизнь, но обои так и не купила, потому что не могла решиться. У меня нет фантазии.
Да, моя жизнь… Тяжесть двери спальни моих родителей маячит передо мной в коридоре.
— Заносит снегом, — говорит Макс. — На несколько месяцев. Нет транспорта. Никакого шума. Иногда нет даже Wi-Fi из-за перебоев с электричеством, — продолжает он. — Только звуки ветра, водопада и грома.