Я ревную. У него нет никаких планов на этот мир.
Глава 12
Алиса
Возможно, было бы здорово иметь двоюродных братьев и сестёр. Было бы весело проводить лето здесь, расти вместе с Егором под тёплым солнцем, смехом и приключениями. Он помогает мне чувствовать себя спокойнее, чем Макс. Его глаза встречаются с моими, и я быстро отвожу взгляд, ловя и отталкивая его руки, пока я заканчиваю застёгивать ремень.
— Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле? — спрашивает он.
— Нет, — отвечаю, садясь позади него и кладя сумочку сбоку, так чтобы она свисала.
— Я нежный, — заверяет он. — Спроси любую девушку.
— Я не просто какая-то девушка, — говорю, обнимая его за талию и сцепляя руки впереди. — Если ты сделаешь мне больно, тебе всё равно придётся пойти со мной домой и всё исправлять.
— Хорошая мысль, — отвечает он, опуская козырёк шлема и срывая байк, что заставляет меня затаить дыхание. О боже! Я инстинктивно крепче обнимаю его и сжимаю бёдра, когда мой живот прижимается к его спине. Мотоцикл раскачивался сильнее, чем грузовик, и я мечусь из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие, но он не замедляет ход, и всё, что я могу сделать, это держаться. Возможно, он знает, что делает, но для меня это в новинку. Долго и напряженно моргаю, а затем просто смотрю вниз, не отвлекаясь от дороги.
Когда мы с Максом ехали тут на машине, эти холмы казались не на столько крутыми. Не думаю, что ему нужно видеть нас катающимися на мотоцикле по бездорожью. Это вообще законно?
Прижимаюсь к Егору, просто уткнувшись в его футболку, чтобы больше не смотреть ни на что, но через мгновение пытаюсь немного ослабить хватку. Прилипаю к его спине. Наверное, причиняю ему неудобства.
Но он убирает одну руку с руля и снова крепче обнимает меня, прижимая мою грудь к своей спине.
— Подожди! — кричит он.
Отлично. Снова его обнимаю.
Мы едем по гравийной дороге и выезжаем на асфальтированную, поворачиваем налево и попадаем на ту же дорогу, по которой я ехала два дня назад, и всё это время сила тяжести прижимает моё тело к телу Егора.
Как только колеса нашего байка касаются асфальта, и дорога становится более ровной, поднимаю голову и с интересом рассматриваю деревья по обеим сторонам. Густой лес, окружающий нас, кажется таинственным и загадочным. Склоны, скалы и каменные осыпи теперь гораздо чётче видны, чем когда я ехала по этой дороге позавчера в темноте. Макс не солгал. Здесь много хвойных, которые затрудняют видимость в сильный снегопад.
Земля вокруг нас постоянно меняется. Овраги внезапно превращаются в крутые скалы, а обочины дороги усеяны спорадическими грудами камней, свалившихся с неспокойной земли. В хорошую погоду здесь находиться безопасно. Но город не будет оплачивать услуги грузовика, который будет расчищать снег и солить дороги только для одной семьи. Думаю, именно этого и хотел мой дядя.
Интересно, нравится ли Егору такая жизнь? Его вчерашние слова снова всплыли в моей голове. "Я бы ушел. Я бы ушёл с большим удовольствием. Ты здесь, и тебе не обязательно здесь быть". Я не должна быть здесь, но хочу. Так почему же он остается? Макс не может его заставить. Он совершеннолетний по закону.
Мы продолжаем петлять по дороге, которая постепенно превращается в шоссе. Проходит добрых двадцать минут, прежде чем мы видим город. Несколько шпилей выглядывают из-за вершин деревьев, а кирпичные здания выстраиваются вдоль улиц, затенённых густыми зелёными кленами. Знаю, что в октябре они станут оранжевыми и красными.
Когда мы подъезжаем к первому знаку остановки, спрашиваю:
— У тебя есть другие родственники? Кузены?
Не знаю, почему меня это волнует. Но он только качает головой и добавляет:
— Ну, может быть. Не знаю.
Я родственница со стороны его отца, так что остаётся только его мама. Где она? Я не так давно знаю Макса, но мне трудно представить его одомашненным. Был ли они женат?
На мгновение легко подумать о нём хорошо, ведь он один воспитывает двух мальчиков. Но также легко понять, как он мог довести кого-то до такой степени, что убежал в холмы.
Не могу не спросить Егора о ней. Слова так и рвутся с языка, но боюсь услышать что-то грустное. Что, если она умерла? Или бросила их при рождении? Как мне реагировать на то, с чем я ничего не могу поделать? Моё сочувствие будет выглядеть неискренним.
Егор крепко держится за руль, вены на его предплечьях напряжены. Я крепче обнимаю его, когда он снова набирает скорость, въезжая на главную улицу города с его яркими витринами и магазинами. Мы останавливаемся у небольшого магазина, и я слезаю с байка, снимаю шлем и поправляю кепку.