— Тебе некуда деться, — бормочет он. — Мне жаль, что я вынужден загнать тебя в угол вот так, но иначе ты меня не выслушаешь никогда, будешь постоянно убегать.
Закусив губу, молчу, потому что да, я согласна. Говорить о нас мне трудно, и я продолжаю бегать, как трусливый заяц в поле. Потому что я больше не верю в наше прекрасное будущее.
— Я не знаю, как все изменить. Ведь того, что было, изменить невозможно. И моим обещаниям ты вряд ли поверишь. Я слажал, и не один раз. Поэтому я скажу тебе прямо, как есть, — он поднял голову с моего живота и посмотрел на меня.
В темноте было трудно различить черты, тем более мне с моим зрением, но я живо представляла себе его синие глаза, чувственные губы, прямой нос. По сантиметру воспроизводила его лицо в памяти, и легкость, с которой я это делала, даже пугала меня. Я знала каждую черточку. Сейчас он был серьезен и сосредоточен.
— Я скажу иначе. Тебе это не понравится, я знаю. Но я не умею по-другому. Так вот. Я говорил тебе, что уже давно весь твой, весь твой с потрохами. И избавиться от меня ты не сможешь. Никогда. Я найду тебя везде, не отстану, и не надейся. Куда бы ты не отправилась, я буду тебя везде преследовать, ты моя. Только моя. — Слова падали на меня тяжелыми камнями, пригвождая к месту. Открыла рот в изумлении. — Прости… Я знаю, как это все звучит. И да, я не очень здоров психически, до сих пор стою на учете. Я все это знаю. Не бойся меня, пожалуйста. Но прошу тебя поверить, что я не обижу тебя. Я что угодно для тебя сделаю, но в обиду не дам. Больше никогда.
— Ты уже это говорил, — тихо бросаю я, и он вымученно вздыхает.
— Я лишь хотел, чтобы тебе стало легче. Тогда думал, что это поможет. Полез под качели. Да, сглупил. Ты никогда меня не простишь, верно? — с горечью спросил он, и я замешкалась с ответом.
Он извинялся за все. За каждую обиду, начиная с тех пор, как нам было тринадцать и шестнадцать.
Я и сама не знала. Почему-то была уверена, что простила. Но на деле получалось что нет, постоянно напоминала. Мы так и будем вечно бороться, пытаясь в этой борьбе друг с другом выжить. Это чертовски трудно.
— Я не боюсь тебя, — отвечаю совсем другое. — Развяжи меня, пожалуйста.
Какое-то время он размышляет, потом протягивает руки к узлам и начинает развязывать.
Незаметно потираю кисти, пытаясь предугадать дальнейший шаг Макса. Но это попросту невозможно. Он так и остается для меня непредсказуемым. На всякий случай сажусь и обхватываю древко весла. Глупость какая-то. Я ему верю, что он больше не обидит, но сама готова защищаться. Разве нам это нужно? Это всегда будет отражаться на наших отношениях. Мне трудно ему полностью доверять.
— Будь со мной, — шептал мой искуситель, пока я отчаянно придумывала выход. Ведь так хотелось сказать «да», и так было страшно опять попасться в ловушку. Снова саму себя ранить. Потому что мы с ним все-таки разные, и его тяги с саморазрушению я никогда не пойму.
Вдруг лодку качает, потому что он привстал и прикоснулся к моим губам. Отпрянув, я не придумала ничего лучше, как тоже вскочить. Лодку тут же закачало из стороны в сторону, грозя перевернуть.
— Сядь! — прикрикнул Макс, но, потеряв баланс, я неловко взмахнула руками, в одной из них по-прежнему сжимая древко весла. Весло пришлось по Максу, не удержавшись, он вывалился за борт. Раздался громкий всплеск, и я, присев на карачки и схватившись за борт, попыталась рассмотреть его в темноте. Но не видела.
Меня охватила паника, еле нашла в себе силы заорать, свешиваясь с лодки:
— Макс!
Он почти беззвучно плескался где-то рядом. Больше не мешкая, я спрыгнула за борт, отплевываясь от воды, болтала руками и пробовала найти его тело. Нащупав локоть, дернула на себя, вытаскивая его из воды. Вел он себя довольно подозрительно, не как утопающий. И я тут же усомнилась в том, что он тонет. Он вроде и пытался удержаться на плаву, но в тоже время в нем не было испуга или переполоха. Даже не пытался ухватиться за меня, попытаться залезть, как это делают охваченные ужасом тонущие люди.
— Ты умеешь плавать!
— Умею, — признался он, вмиг перестав нелепо махать руками. — Но я рад, что ты прыгнула за мной. Значит тебе не все равно.
— Я бы прыгнула за любым человеком, — сердито бросила я.
— Пусть так. Ты прыгнула за мной, — уперто повторил Макс, разбивая вдребезги терпение, что я так пыталась в себе удержать.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя! — что есть мочи заорала я, откинувшись на спину и глядя на звездное небо.
Макс плавал рядом, не отплывая от меня ни на метр.
— Люблю. Люблю. Люблю тебя, — тихо проговорил сводный. И его низкий голос магическим образом заглушил мой вопль. Слова проникают в самое сердце, тревожат и заставляют его биться быстрее и чаще.
Плеск воды. Ночная тишина. Вода теплая, ведь дни стоят жаркие, и я вдруг осознаю, что впереди еще целое лето, которое мне никак не пережить без моего сводного монстра. И осень не пережить, и зиму. И будущее без него серое и унылое.
— Моей любви хватит сполна на двоих, — промолвил Макс. — Пожалуйста… Будь со мной?
Над нами, сквозь расстояние в целую толщу лет, пролетает звезда. Рассыпается и сгорает, не долетев даже до кромки неба. Красиво.
Опять держусь в воде прямо, подплываю к нему ближе, практически касаясь своими губами его лица. Макс рвано дышит рядом. Ждет моего ответа.
— Буду, — обреченно шепчу ему в губы. — Ты же знаешь, что буду.
Макс словно еще не верит, молчит, осознает услышанное. Потом вдруг хватает меня руками за талию, жарко целует меня в губы. Все это длится лишь пару секунд, потому что мы начинаем уходить под воду. Целуемся как безумные под водой, пока вода не попала мне в рот, и я не закашлялась.
Парень вытягивает меня наверх, хватаясь за лодку. Помогает залезть внутрь и не перевернуть судно. Когда оказываюсь в ней, протягиваю руку, чтобы помочь ему.
Мокрые и обессиленные плюхаемся на лавке, пытаясь отдышаться. Обнимаемся крепко, боясь, что вот-вот проснемся и все окажется неправдой. Переплетаем ноги и снова начинаем целоваться как сумасшедшие. Лодку немного качает, но она стоит на месте. Течения здесь нет и быть не может.
Дрейфуем в темноте, забыв обо всем и наслаждаясь друг другом.
Вот уже сброшена мокрая одежда, оставшись абсолютно обнаженными, тянемся друг к другу в порыве горячего желания, склеиваемся так, что, кажется, ничто нас разъединить не сможет.
Сердце мечется, в его руки рвется. Губы дрожат в предвкушении.
Я так скучала по нему, все во мне горит и требует его немедленного вторжения. Задыхаюсь от того, как внизу сладко ноет, и влажно, потому что сильно хочу его. Нащупав эту влагу, Макс гортанно стонет и не мешкает, трогает меня везде, уносит за пределы реальности.
Его дыхание стало глубже. В темноте вижу только блеск его глаз. Мир сливается в одно сплошное пятно, точками дрожат звезды.
Макс прижимает меня к себе изо всех сил, заставляя охнуть. Крепко-крепко прижимает. Хочу чтобы всегда так держал. И не отпускал. Кажется, другого мне и не нужно. Вот так запросто растворилась в нем. По-другому не умею. Отдала ему всю себя без остатка. И мой сводный монстр проглотит все, до последней крошки. Ничего не оставит от меня. И я сама на это согласилась.
То целует, то дышит на мою кожу, заставляя ее, еще влажную от воды, покрыться мурашками. Водит губами по ключицам, спускается к груди, дразнит сосок. Облизывает его широко и влажно, мучительно медленно.
Прикрываю глаза, из меня вырывается полувсхлип. Чувствую, что он тоже больше не может сдерживаться. Мы слишком долго друг друга ждали.
Макс подхватывает меня под бедра, приподнимает чуть к верху. Я с готовностью обнимаю его ногами за талию, теряю дыхание, когда он наваливается на меня своим тяжелым весом. Не давая мне глотнуть воздуха, он входит в меня до упора, выбивая из меня последние остатки осознания происходящего. Так ослепительно и одуряюще хорошо мне давно не было. Я скучала по нему. Ощущения сводят с ума.
Макс двигается во мне напористыми точками, с каждым разом сильнее. Мощнее.