Сегодня все только для меня, а ей придется использовать какой-нибудь другой член, чтобы кончить.
Неистово двигая бедрами, я откидываю голову назад и позволяю эйфорическому наслаждению захватить меня. Пронзительные голубые глаза и кремово — белая кожа. Все, что я вижу, это Лера. С теплым ртом Вики, обхватившим мой член, и запретными мыслями, терзающими меня, я бурно кончаю ей прямо горло. Она издает еще один рвотный звук, а затем сглатывает.
Блядь, блядь, блядь.
Волны удовольствия захлестывают меня, и я делаю шаг назад, мой член падает с ее накрашенных губ. Мое сердце неистово бьется в груди, подтверждая, что оно все еще есть там. Как только наслаждение исчезает, я запихиваю член обратно в боксеры и натягиваю брюки.
Я еще даже не разговаривал с Лерой, но уже чувствую как глубоко она засела в моей голове. Хорошая новость в том, что я слишком сильно ее ненавижу, чтобы слушать, что она скажет. Плохая же новость, что моему члену нравится образ ее стоящей на коленях.
Я чувствую, как Вика смотрит на меня, прожигая мою плоть.
— А как же я?
Она явно дуется.
— А что ты? — переспрашиваю я, заправляя рубашку в брюки. — Иди, прыгни на член Германа. Уверен, он не откажет, вы хорошо проведете время.
Мой ответ, совсем не то, что она хотела услышать, она вскакивает с пола, вытирая рот тыльной стороной ладони, гнев кипит в ее чертах, но мне плевать.
— Почему ты такой придурок? — рычит она, разглаживая рукой переднюю часть своего розового платья.
Вику можно назвать принцессой. Ей нравятся блестящие вещи и люди, которых, как она знает, ее родители не хотели бы видеть с ней, и хотя я не такой уж и плохой, меня нельзя назвать благородным.
Ее отец был бы в ярости, если бы узнал, что она со мной.
Мои губы растягиваются в улыбке.
— Я ничего не могу с этим поделать, дорогая. А теперь иди, и убедись, что никто не видит, как ты уходишь.
Она закатывает глаза на мое требование, но делает, как я сказал, выбегая из комнаты, словно там пожар. Дверь открывается и закрывается с тихим щелчком, и я наконец-то остаюсь наедине со своими мыслями. Выдохнув, я провожу рукой по своим коричневым брюкам.
Вика красивая, вообще-то, все девушки, с которыми я трахался, красивые, но…
Валерия Рудова.
Я не могу выбросить ее из головы. Она дурманит голову, мысли и чувства. Она преследует меня уже много лет, память о ней глубоко вонзилась в мой разум.
Время должно было залечить раны, но оно лишь заставило их загноиться. Раны вскрылись, когда сегодня, я увидел ее. Боль от встречи с ней разозлила меня настолько, что мне пришлось уйти сразу после церемонии.
Мне захотелось причинить ей боль, уничтожить ее. А ведь было время, когда я был готов ради нее на все. Она смотрела на меня не так, как другие девочки, а как будто я был для нее божеством. Она хотела быть моим другом, или, по крайней мере, я так думал.
В то время я бы не тронул ее, я даже не подумал бы причинить ей боль, но сейчас… черные мысли поглощают меня. В моей голове всплывает воспоминание из детства, и меня тянет назад во времени.
— Витек сказал, что поцеловал Машку, — объявляю я, когда мы идем по улице к автобусной остановке.
Лера пожимает плечами, как будто ей все равно.
— Ну и что, какая разница, поцелуи — это отвратительно.
Это странно, но я всегда хотел сделать это с Лерой, больше чем с любой другой девушкой в школе. Она не стала бы смеяться надо мной, если бы я облажался или сделал что-то глупое.
Мы были друзьями, и она всегда была рядом со мной.
— Что бы ты сказала, если бы я захотел тебя поцеловать?
Ее голубые глаза расширились, и она остановилась на середине шага, прежде чем толкнуть меня в плечо. Ее маленькие кулачки были сжаты. Она была такой милой, когда злилась.
— Я бы сказала тебе уйти, потому что целоваться противно, я лучше пожую жвачку, которая приклеена под партой, чем поцелую тебя.
Ухмыльнувшись, я дернул ее за хвостик.
— Хорошо, я бы тоже не стал тебя целовать.
Я слабо улыбнулся при воспоминании. Это было до того, как она стала лгуньей, до того, как она разрушила мою семью.
Я не знал, что больнее: ее предательство, ложь или потеря ее как друга. Я забыл о своей эгоистичной боли, когда она вошла в загс с улыбкой на лице и вела себя так, будто ничего не сделала.
Как будто она не испортила мою жизнь. Но она еще как сделала, она разрушила мою семью и заставила нас жить в ночлежке со всякими маргиналами. Ее ложь уничтожила все. Она разрушила брак моих родителей. Она не заслужила быть здесь, наслаждаться праздником, закусками и пить вино.