— Правда, Севастьян, к чему так спешить, — сказал он примирительно.
— Нет, нам необходимо, товарищ Чубарь, — стоял на своём Береснев. — Вы себе как хотите, а мы с Патолей пить не станем и засиживаться тут не будем.
— Ну, это в общем-то похвально, — разочарованно протянул Чубарь, а сам подумал:«А, нехай идут, раз не терпится!…»
Он-то уже наверняка знал, что попал сегодня по адресу: тайная беседа, которую вели за пристройкой хозяин сторожки и Федор Поцюпа, была многообещающей. Понятное дело, что никуда отсюда уходить он пока не собирался. Это было бы теперь, когда вправду что-то прощупывалось, совсем уж неразумно.
— А как же дальше — в отряд вместе будем возвращаться? — спросил Чубарь.
— Хорошо бы, — сказал на это Береснев и почему-то улыбнулся.
Он ещё посидел немного на лавке, потом встал. За ним, явно с досадой, что приходится отрываться от соблазнительного угощения, поднялся и Патоля.
— У нас порядок такой, — поглядев на Чубаря, объяснил Береснев. — Пока выполняем задание, спиртного в рот не брать.
Тогда уж засмеялся дед:
— Да на што его брать, это питво? И никакое не питво оно, а обыкновенное деревенское дермецо. Тем более што никто никого и не принуждает пить. Я это для прилику решил угостить, а раз не хочете, дак и не надо. Другое дело, што в деревне теперь и вправду нечего разведывать. Немцев эти дни совсем не видать, ну а…
— Немцев надо разведывать на большаке, что с Белынковичей на Бороньки, — как бы подначивая, сказал Поцюпа. — Там они ездят взад-вперёд.
— Разведаем и больше, если понадобится, — спокойно, но все-таки с некоторым нажимом ответил Береснев, будто почувствовал в словах Поцюпы насмешливую укоризну, затем перевёл взгляд на старика: — Я вот подумал… немцев, как вы говорите, видать, и правда в деревне нету. А полицаев?
— Дак… теперя, считай, в каждой деревне без них не обходится. Особливо там, где ещё и волость.
— Ну, а в Мошевой?
— А в Мошевой как раз волость.
— Сколько их?
— Покуль один. Это там, где лагерь, их обыкновенно много, а где нет лагеря, дак один, два.
— Кто же он?
— Нетутошний. Я даже фамилии не запомнил. Сдаётся, из окруженцев.
— А в волости? Кто в волости заправляет?
— Ну, там наш за бургомистра. Зимаров.
— Где он живёт?
— Там, где и волостное правление. В деревне покажут, а отсюль не видно. Жёнка у него из немок будет.
— Как это — из немок? — встрепенулся вдруг Патоля.
— Обыкновенно. Привёз ещё из того плена. В Германии работал где-то. Оттуда и привёз в жены себе.
— Ну вот, а ты говоришь, кого разведывать, — с насмешкой сказал Патоля и стал поторапливать Береснева: — Пошли, Севастьян!
— А может?…— заикнулся было хозяин сторожки.
— Ничего не может, — даже затопал почему-то ногами Патоля. — Железо надо ковать, пока горячо.
Сторож совсем помрачнел и сказал, как бы про себя:
— Да и плевать на горячее железо тоже не стоит, потому как опасно.
Когда же за партизанами наконец затворилась дверь, старик покачал головой, упрекнул Чубаря:
— Што это они у вас снуют взад-вперёд? А Поцюпа сказал:
— Баба с воза, коню легче. Пускай пошляются, ежели захотелось. А мы тут…
— Да как бы они не натворили там чего лишнего.
— Ничего, дед. Давай своё дермецо. А то аж глотка ссохлась.
Старик не заставил ждать, водрузил бутыль на стол. Потом нашёл в шкафчике краюху хлеба, сырые яйца. Но на этом не остановился — сбегал во двор, принёс в плетёной корзине яблок.
Пока он ходил, Поцюпа сказал Чубарю: — Правильно сделал, что отстал от них, — имея в виду Береснева и Патолю. — Дед тебе поможет в твоих бродяжных делах. Думаю, он что-то знает.
— А то ты не знаешь?
— Ну! — блеснул глазами Поцюпа.
— Карханов, командир спецотряда, что теперь стоит недалеко от Веремеек, говорил, мол, у нас в районе были оставлены в августе, когда армия отступала, две группы. Одна как партизанский отряд, другая как подпольный комитет партии.
— Откуда у него такие сведения?
— Не знаю. Но ведь отряд-то разведывательно-диверсионный. Рация тоже имеется. Так что вести поступают.
— Про отряд я не знаю, а вот про подпольный райком слыхал. Да ты не торопись с этим. Сейчас вот раскачаем деда…— А как его звать, деда этого?
— Калистратом. Калистрат Шандов. Шкарняк его откуда-то привёз. Сестра Шкарняка служила у господ, кажется, горничной. Ну, а брат, это, значит, и есть Калистрат Шандов, в саду тут завсегда работал, при винокурне. И при панах, и уже при колхозе.
— То-то я сколько времени приглядываюсь — нос у человека красный, — довольный, что все так ладно получается, без всякой причины засмеялся веремейковский председатель.