Тем временем смрадный дым, которым забило лес, стал уползать с прогалин между деревьев, словно откуда-то вдруг подул ветер, хотя никто из партизан не чувствовал этого. Глазу снова открылось все, что было вокруг, — штабные машины, военные возле них.
Штаб снимался с места быстро, не прошло и нескольких минут, как на дорогу стали выруливать один за другим грузовики с закрытыми кузовами.
— Как думаешь, — комиссар отряда взял за локоть Митрофана Нарчука, — оставят за нами машины, на которых мы приехали сюда?
— С чего это вдруг? — будто не понял его командир.
— Да…— развёл руками Баранов.
— Думаю, нам они больше не потребуются. Будем надеяться на свои ноги. Так?
Вопрос этот касался всех, кто стоял вокруг, однако никто не отозвался. Только районный прокурор Шашкин, который подошёл последним ипочему-то стоял в некотором отдалении от, группы, нервно засмеялся и этим обратил на короткий момент внимание на себя.
— Стройся, — скомандовал командир отряда. Партизаны быстро встали в шеренгу, замерли.
— Все целы? — спросил Нарчук.
— Сдаётся, все, — ответил комиссар.
— Никто со страху не сбежал?
— Все тут, — снова сказал Баранов.
— Ну, тогда и мы двинемся, а то ещё неизвестно, что немцы задумали насчёт штаба. Достанется нам ни за что ни про что.
Но вернулся секретарь обкома и задержал их.
— Оказывается, вправду дела дрянь, — сказал он с возмущением. — Возле Церковища немецкие танки прорвали оборону и двигаются несколькими колоннами к вашему районному центру.
— Где же они теперь? — поинтересовался Митрофан Нарчук.
— Думаю, уже недалеко. Сколько оттуда до Крутогорья?
— Откуда?
. — Ну, от Церковища, — уточнил Макаров.
— Всего ничего, — досадливо дёрнул щекой командир отряда, — километров двенадцать.
— Вот видите!…— Макаров слегка помедлил. — Значит, надо торопиться.
— Но куда вы теперь, Иван Николаевич?
— Сам думаю. Хоть в отряд к вам просись…
— А что? — заулыбались партизаны. — Давайте снами. Как раз одного не хватает.
— Кого?
— Председателя веремейковского, Чубаря, — ответил командир отряда.
— И рад бы в рай, да грехи не пускают, — развёл руками Макаров. — Ещё сегодня надо в Хотимск. На мне, понимаете, дел чужих много.
— Как же вы туда попадёте?
— Может, успею через Крутогорье проскочить на машине. Машина моя, оказывается, не разбита.
— Навряд ли удастся, — с сомнением покачал головой Нарчук.
— Думаете, в Крутогорье немцы?
— Если ещё и нету, то дорога на Хотимск наверняка отрезана. Теперь из этого леса путь один — за Беседь. Видать, и штаб армии туда направляется. Не в курсе?
— Об этом я не спросил.
— Тогда торопитесь, Иван Николаевич. А мы тоже отсюда выбираться будем. Слишком место тут неспокойное. Немцы весь лес перевернут в поисках штаба, не иначе.
— Это так, — согласился секретарь обкома. — Ну что ж, не будем лишку задерживаться. До свидания, товарищи партизаны, — он взмахнул рукой. — А вы, товарищ Нарчук, и вы, товарищ Баранов, проводите меня до машины. Я должен сказать вам кое-что.
До самой опушки Макаров, Нарчук и Баранов шли молча. Партизанские командиры ждали, что скажет секретарь обкома, а тот почему-то не начинал разговора, как будто некуда было спешить. Оно и правда — в лесу ещё полно было военного люда, который укладывал на грузовики штабное имущество.
Впереди горела деревня. Это была Василевка. И Нарчук, и Баранов хорошо знали её, они сразу заметили: пожар после бомбёжки охватил не все хаты, дым стоял только над крайними от леса.
Горит, горит село родное, Горит вся родина моя, — произнёс Макаров и остановился у межевой канавы, что разделяла поле и лес. Слова, которые вырвались у секретаря обкома, были из давней песни, ещё с прошлой войны, но прозвучали они так, что сжалось вдруг сердце и у Нарчука, и у Баранова.
— Ну что ж, товарищи, будем прощаться, — Макаров расстегнул военную сумку, достал пачку листовок. — Возьмите, — подал он Баранову, — вам они тоже понадобятся. Воевать теперь надо не только оружием. И вот ещё что — если после того, как выполните задание, не сумеете снова связаться со штабом армии, ищите сразу свой подпольный обком. Он будет тут, в районе. Но знайте, — в составе его за это время произошли некоторые изменения. Маштаков не может остаться в тылу. У него что-то плохо с глазами. Поэтому районную партийную организацию будет возглавлять пока товарищ Манько, ваш второй секретарь.
* * *
Митрофан Нарчук был совершенно прав, когда говорил Макарову, что дорога из Крутогорья на Хотимск, городской посёлок в верховьях Беседи, судя по всему, отрезана немецкими танка-ми. И действительно, по ней уже нельзя было проехать. И не только потому, что туда подошли немецкие войска. Причина, скорей, заключалась в другом — враг вступал в Крутогорье.