Память у нас одна,
Силой не отобрать.
Будет скорбеть страна,
Будет стоять солдат.
Все, кто в победный час
К площади нёс цветы…
Братья! Мы слышим вас.
Наведены мосты.
Переполюсовка
Гой-еси, пророки и бунтари!
Обещали всему конец –
переполюсовку.
И пришли в движение
мегапласты Земли,
и она сорвала
с могучей груди шнуровку.
Всё смешалось разом:
массы людей,
крошка вечного льда
и каменные великаны.
Полегли косатки
флагманских кораблей
и трофеями брошены
в дальние океаны.
Тот, кто чудом выжил,
как в первый раз,
прозревает истины и
исполинов повсюду:
Тучи – кудри бога –
и гневный глаз,
посреди океанской бездны
закрученный туго.
Но смятения волны
размежевали людей.
Проступили на лицах
знаки давних крушений.
Вновь добро и зло
схлестнулись в битве своей.
Жизни грош цена,
авансом – свет откровений.
На пяти континентах
подорваны дамбы лжи,
и цунами подлости
рвут экватор по кругу.
Ждёшь удара прямого –
будет удар со спины,
а нападки недруга
как похвала друга.
Переполюсовка сил,
верно, в сотый раз!
Все мы сотню раз
бились в этой сечи.
Но надежды полон
бездны солёный глаз,
разглядевший в нас
и тьму,
и светлое,
человечье.
Цветы смерти
Тело отгремевшего снаряда –
Рваный металлический цветок,
Выпущенный выстрелом из «Града»,
Прилетевший убивать восток.
Смотрит равнодушным знаком смерти,
Будто не был выкован в огне.
Станет отрицать, но вы не верьте!
Дети снова гибнут на войне.
Прячется во тьме нацист-наводчик,
Прячется глухой артиллерист,
А у них за спинами – источник
Бед людских: майданов, «реконкист».
Шлют цветы. Такие крошат вазы,
Крошат стены, обращают в прах
Всех, кто от коричневой заразы
Не бежал, остался в городах.
Нам не испытать, какая сила
Может лопнуть, вывернуть металл.
Кто узнал, того уже убило
И накрыл земли девятый вал.
Всё покрыто страшными цветами,
Вызревают минные поля.
Нет границ. Колышет между нами
Шёлковое море ковыля.
Веточкой
Веточкой, робкой веточкой
Из раскалённой весны
Тянется к небу деточка,
К дымному солнцу войны.
Нет у неё звенящего
Солнца всея земли –
Яблочно, дынно палящего,
Чтобы сады цвели.
Лето придёт из зелени
С первым прилётом в дом,
С вечным ожогом в степени
Сотой – душа узлом.
Прутиком, тонким прутиком
У материнских ног.
Мёртвым, немым преступником
Рядом осколок лёг.
Кот и ангел
Над ослепшими высотками,
Над обугленными снами
Бродит кот, на небе сотканный
И расшитый полосами.
Невесомый, засекреченный,
Перепрыгивает крыши.
Белым облаком подсвеченный,
Замирает и не дышит.
Ангел дал ему задание:
Пересчитывать сироток,
Брошенных без пропитания
В чёрных остовах высоток.
Чувства ангела расхлыстаны,
Не сошлось в его гроссбухе:
Были все хвосты приписаны
К семьям, а теперь – к разрухе.
Кот, вздымая лапы нежные,
Подзывает уцелевших,
И слеза его безгрешная
Льётся вдоль берёз сгоревших.
Он ведёт худых, измученных
Во дворы, где над кострами
Чьи-то люди сели скученно,
Чудом выжившие сами.
Эти встретят словом ласковым,
Жилку из котла подкинут,
Рваный лоб залепят пластырем,
Пледом отогреют спину…
Ангел ходит меж деревьями,
Для прощенья ищет силы,
Сыплет пепельными перьями
Там, где свежие могилы.
Приобнял кота небесного
Под крылом своим огромным,
Исцеления чудесного
Просит раненым бездомным.
Кошка почесать пытается
Пустоту, где было ухо.
И летят смешно, разлаписто
На огонь листы гроссбуха.
Всем двором сидят, притихшие,
Жгут костры и ждут рассвета
Чьи-то люди, чьи-то бывшие
Псы, коты и ангел света.
Точка
Только типов снарядов и пуль – пятьдесят.
Бесноватые, все в одну точку летят.
Так на сладкую крошку волна муравьёв
Без конца наступает из разных углов.
Эта битая точка, пали не пали –
Это спящая почка на теле земли.
Ей пульсировать, драться, развеивать страх,