- Знаете, сказал я ему, а мне кажется, что настоящий Гудвин – это Вы. Великий, но отнюдь не ужасный. Васнецов недоуменно взглянул на меня.
- В каком смысле?
- Да в прямом. Я ведь тоже в детстве книжками Волкова зачитывался. Как Вы помните, Евгений Афанасьевич, правитель Изумрудного города Гудвин хоть и оказался обычным фокусником, но был при этом он был еще и добрым изобретателем. И в конце концов, дал Элле и ее друзьям все, что они просили у него: смелость, доброе сердце, мозги и самое главное вернул героиню сказки домой. Понимаете аналогию?
Васнецов засмеялся.
- Тоже мне - маленькая девочка под два метра!
Я лишь плечами пожал.
- Уж какая есть!
Мы оба весело рассмеялись и направились в котельную.
Глава 14. И снова на войне.
Васнецов оказался прав: индикатор зарядки батареи его устройства стремительно приближался к нулю. Открытый портал оказался настолько узким, что я едва протиснулся в эту щель, сиявшую золотым светом. Но все закончилось благополучно. Я очутился на пустой проселочной дороге. Хотя движение по ней, судя по следам колес в пыли, проходило довольно интенсивно. Еще одной удачей было то, что время года тоже оказалось летним, примерно август-месяц. Вон дубы на опушке – все желудями покрыты. По небу растянулся журавлиный клин. Рановато они к теплу полетели. Видно, осень холодной будет, а за ней и зима не запоздает. А не мне летнее красноармейское обмундирование, в которое я переоделся, пока Васнецов свой аппарат налаживал.
«Сидор» свой я с собой прихватил, а вот цилиндр с документами «Академика» брать не стал. Так он и лежит в укромном месте, куда я его спрятал после перемещения в параллельную Россию. Тогда он мне был ни к чему, да и сейчас об его отсутствии совсем не жалею. Не хочется мне, уважаемые читатели, опять в гости к Лаврентию Павловичу напрашиваться. Невежливо это. Совсем как у Высоцкого получится: «Ты их в дверь, они – в окно». Мне ведь в прошлый раз ясно дали понять: не надо нам, граждане потомки, вашей помощи. Вы свою Родину «просвистели», а решили и нашу загадить. И я думаю, что они правы. Причем, правы дважды. Вон в параллельной России Третья мировая война с НАТО развернулась.
История может быть, к сожалению, а скорее всего к счастью, сослагательного наклонения не имеет. Было так как было. И точка. На предложение Кузнецова я согласился лишь, чтобы укрыться от внимания «ментов», а может и не только их. Надеялся, что «Академик» с «Доком» смогут затем вернуть меня назад, но судя по штурму их убежища, этого не случится. А значит что? А значит мне предстоит выживать в этом мире. Не геройствовать, не поучать вождей, а просто выживать в прямом смысле этого слова. И начихать мне, что этот лозунг звучит для кого-то не слишком гордо. Для меня он очень даже актуально звучит.
О месте моего пребывания можно было и не думать. По обоим краям дороги тянулся густой лес. Причем, лес не европейский, с выкорчеванными кустами и прогулочными аллеями, а самый настоящий дремучий русский лес, заросший кустами орешника и лещины. Так что, в России я, друзья, в ней матушке. Ни с чем ее не перепутать! В таком лесу издавна прятались все, кто не желал встречи с властями. Да и сейчас, думаю, эта дубрава не пустует. Затаились в ее чащобе неведомые обитатели.
Кстати, о последних. Васнецов честно предупредил меня, что поскольку питание его машины на исходе, он не сможет искать мне идеальный портал, а отправит в первый попавшийся. Постарается, конечно, подобрать оптимальный вариант, чтобы без мамонтов и монголо-татар, а в остальном, уважаемый Николай Иванович, уж не взыщите. Поэтому оказавшись на ногах, я первым делом осмотрел дорогу и с облегчением выдохнул, увидев на ней следы автомобильных протекторов. Если уж до такой глуши транспорт добрался, то на дворе нонче явно 20 столетие, а никак не раньше.
Словно насмехаясь над моими предположениями, за поворотом послышался скрип колес. Ага, гужевой транспорт на подходе. Чей не ясно. А коли не ясно, то для меня и опасно. Поэтому спешно укрываюсь за придорожными кустами и готовлю к бою свой «ТТ». Напрасно. По дороге неспеша пылит телега, запряженная лошадкой-доходягой. Ею правит мужичок в синей сатиновой рубахе на выпуск, подпоясанной веревкой. На голове мужичка красуется картуз, в руках – вожжи и прут, которым он лениво погоняет свою «сивку». В телеге на каких-то мешках сидит мальчишка лет десяти и увлечено грызет яблоко. Деревенская идиллия, да и только.