Ну и кто ты есть такой? Вот серая «кенкарта», значит, ты, мил человек, поляк, что, впрочем, и без того заметно по твоей очень даже неарийской физиономии. Немецкие «Распознавательные карты» были трех цветов: серые для поляков, желтые для евреев и цыган и синие для славян и грузин. В левом верхнем углу в специально отведенном для этого квадратике пропечатана немецкая буква «Р» от немецкого «Роle», то есть «поляк». То, что у мужичка имелся не какой-то там «аусвайс», а настоящая «кенкарта», то есть внутреннее удостоверение жителя Третьего Рейха, говорило о том, что мне попалась крупная рыбка. Так, ну и что там указано в графе «Профессия»? Оп-па! Так ты управляющий имением, менеджер по-нашему?
- Мович по российску?
Мужичок фыркнул, но тут же поморщился и застонал от боли.
- Перестаньте кривляться, господин большевик. Перед Вами потомственный дворянин и офицер.
- Виноват, ваше благородие! Тогда, может быть, представитесь, а то я и не знаю как к Вам обращаться.
- Моя фамилия Стахович и я управляющий имением князя Гудинова. Сразу предупреждаю: меня будут искать и в лесу Вам не отсидеться.
Угрозу его я пропустил мимо ушей, а вот фамилией князя заинтересовался. Неужели предок того самого Гудинова-«Гудвина»?
- Что-то я не слышал о таком княжеском роде. Не просветите?
- А Вы знаток российской генеалогии? Впрочем, извольте: Гудиновы – потомки старинного кавказского рода.
- Ну тогда понятно. На Кавказе издавна князем считался всякий, имевший два десятка баранов.
- Напрасно изгаляетесь. Но от меня Вам что надобно? Деньги - в бумажнике, оружием вы уже завладели. Так кончайте же поскорей.
- Зачем же спешить? А где находится это Ваше имение?
Стахович усмехнулся.
- К сожалению, не мое. А вот пограбить не удастся, имение хорошо охраняется местной полицией.
Я понятливо кивнул.
- Поставщик Рейха?
- Естественно. А кому еще прикажите продавать нашу продукцию? Не в Москву же!
- Действительно. А что за продукция?
- Обычное продовольствие: масло, сыр и прочее.
- Где же сам его светлость?
Управляющий покачал головой.
- Он постоянно проживает в Мозыре. Там у него особняк. В своем имении, оно называется Козенки, бывает наездами.
- Вы сейчас к нему?
- Да, собирался с отчетом. Да видно уже не придется.
- Ну и как: баланс сходится? Хороша прибыль?
- Она в сумке осталась, в двуколке. На всю вашу банду хватит.
- Ладно, господин Стахович, давайте поговорим серьезно. Но сначала ответьте мне: жить хотите?
- Глупый вопрос. А Вы?
- Хватит паясничать! Я предлагаю Вам жизнь за некоторые сведения. Но беседовать мы станем не здесь на дороге, а в лесу. Если согласны, я помогу Вам подняться, и мы пойдем к двуколке.
- А потом Вы меня прирежете в лесу так же, как и несчастного Фридриха?
- Во многом это будет зависеть от Вас. Если поможете мне, то останетесь в живых, обещаю. И давайте я Вас перевяжу, а не то кровью изойдете.
Стахович молча приподнялся и сел. Я перевязал его бинтом из индивидуального пакета, одним из найденных в ранце мотоциклиста. Затем помог встать.
- Идти сможете?
- Смогу, но медленно.
- Тогда стойте тут, а я сейчас бричку подгоню.
Спустя двадцать минут мы расположились на лесной полянке, и я приступил к допросу.
- Расскажите мне о Вашем хозяине все, что знаете.
- У меня хозяев нет. А Гудинов меня нанял на службу.
— Вот что, Стахович, если хотите жить, оставьте Ваши шляхетские замашки и отвечайте на мои вопросы. Повторяю, что Вам известно о Гудинове?
- Не много. Человек он богатый. Имением владел еще его дед. Отец приумножил состояние. Помимо этого имения имел сеть магазинов в Петербурге. После большевистского переворота бежал в Германию вместе с сыном – нынешним владельцем имения – Александром Гудиновым. Тот был тогда еще ребенком. Отец остался в Германии, а сын вернулся и вступил в права владения отцовским наследством. Не пойму только, зачем это все Вам?
- Сейчас поймете. А что, эти Гудиновы и впрямь были богатыми людьми? Я имею в виду не по местным меркам.
- Да, насколько я знаю, у них были счета в крупнейших банках как Вены, так и Санкт-Перербурга.
- Ну после 1917 года Гудиновы их вероятно лишились.
- Об этом мне ничего не известно.
Пленник замолчал, облизывая высохшие губы. Я подал ему фляжку.
- Промочите горло. И подведем итоги. Вы, Стахович, не пожелали сообщить мне ничего интересного, а посему продолжать наш разговор и, следовательно, Ваше дальнейшее существование я не вижу смысла. Прощайте.
Я демонстративно извлек штык-нож, будто готовясь заколоть управляющего. Тот захлебнулся водой, чуть не уронив фляжку.
- Постойте, Вы же обещали мне жизнь!
- Обещал, но за ценные сведения, а не за газетный заголовок о семье какого-то бывшего помещика.
- Постойте! Если я сообщу Вам о кладе, Вы сохраните мне жизнь?
- О каком еще кладе? Если Вы, Стахович, намерены рассказывать мне басни…