Поляк энергично помотал головой. С него разом слетела вся спесь. Он весь обмяк и заговорил быстро, захлебываясь словами:
- Нет-нет. Я сообщу Вам о бриллиантах Гудиновых. Там целое состояние и не одно!
- Слушаю.
- Накануне переворота дед и отец Гудинова активно скупали драгоценные камни.
- Вам об этом рассказал сам Гудинов?
- Естественно нет. Скажем так: я навел некоторые справки.
Ах, ты потомственный прохвост! Вот почему он нанялся к помещику. Поляк же тем временем продолжал:
- Гудиновы тратили на камни почти все доходы. Когда в 1918 году Габсбурги лишились трона, отцу нынешнего моего патрона - Александра Гудинова - пришлось срочно бежать – толпа крестьян готовилась его линчевать. Поэтому он не успел захватить свои драгоценности, которые и остались в имении.
- А почему Вы уверены, что они не достались тем самым крестьянам?
- Потому, что спустя короткое время после бегства Гудинова в имение нагрянул отряд жандармов – местная власть все еще продолжала действовать, хотя и не в прежнем объеме. Крестьян разогнали. А вскоре сюда пришли поляки.
- Может быть этим кладом поживились Ваши пилсудчики?
Поляк поморщился, но продолжал с прежней настойчивостью.
- Да нет же, говорю Вам - бриллианты на месте.
- Откуда Вам это известно? Ну же, Стахович, не тяните вола…
Управляющий тяжело вздохнул и нехотя выдавил из себя:
- По моим наблюдениям Александр Георгиевич постоянно искал что-то в подвале своего дома.
- Нашел?
- Вероятно да, потому что затем поиски прекратились.
- И где же теперь эти камушки? Ваш милейший хозяин их наверняка перепрятал, и далеко не факт, что снова в имении.
Но управляющий нерушимо стоял на своем:
- Говорю Вам: камни в доме. Я видел их своими глазами.
- Так что же Вы ходите вокруг да около! Вы знаете где клад?
- Я лишь видел большую шкатулку черного дерева в руках у хозяина. Он вышел из комнаты и когда вернулся, этой шкатулки в его руках уже не было.
- А может в шкатулке той вовсе не бриллианты?
Поляк саркастически усмехнулся.
- Вы полагаете, что я идиот? Я многократно бывал в кабинете Гудинова и хорошо знаю всю обстановку. Эту шкатулку я никогда прежде не видел.
- Ну предположим. И как Вы намерены ее найти?
Поляк замялся и ответил с заметным смущением в голосе.
- Я полагаю, что Вы мне поможете. В конце концов, это и в Ваших собственных интересах.
- А вот отсюда, давайте-ка подробней. Вы считаете меня домушником и по совместительству палачом?
При этих словах Стахович поморщился словно лимон съел.
- Оставьте дешевую патетику! Вы такой же красноармеец как я «сталинский сокол». Сейчас лето сорок второго, а не сорок первого года. И никакие окруженцы по нашим лесам давно не бегают. Переловили их местные крестьяне еще в прошлом году и здесь же в лесу прикопали. А Вы тут появились весь такой красивый: лицо чисто выбрито, в свеженькой гимнастерке, да в сапожках яловых.
- Надеюсь Вам в детстве мама говорила про гигиену?
- Да будет Вам, господин лже-большевик! Я, к Вашему сведению, воевал и знаю, как нелегко даже выстрелить в живого человека. А Вы унтера ножом как кабанчика пырнули. Впрочем, меня не интересует Ваше прошлое. Хотите, будем действовать вместе, а коли нет – кончайте меня и дело с концом!
- Хорошо, я вас услышал. А теперь попрошу о «моем собственном интересе».
- Треть найденного. Это огромные ценности, уверяю Вас.
- Мне больше нравится слово «половина». Оно звучит как-то справедливее.
- Выдаете себя за красноармейца, а торгуетесь как заправский купчина. Ладно, договорились.
- Когда приступим?
- Мне нужно отвезти в город деньги. Гудинов в таких делах строг и, если я не появлюсь у него сегодня, он обязательно поднимет шум. А назавтра он на охоту собирался с немецкими друзьями. После этого они пьянствовать сядут. Полицейских тоже угостят. Как уснут, можно их всех кончить. А Гудинова перед тем допросить с пристрастием и выведать, где он прячет камни.
- Добрый Вы человек, Стахович! И за что Вы своего хозяина так не любите? Платил мало?
Поляк зловеще усмехнулся и в его глазах мелькнула неприкрытая ненависть.
- Не Вам меня судить, господин «Не знаю Кто»! А платил Гудинов мне всегда прилично. Платил и унижал. Я у этого нувориша мальчиком на побегушках год прожил. Это я, Владимир Стахович, потомок старинного рода мазовецких магнатов кланялся этой кавказской обезьяне, которая еще и насмехалась над моим дворянским происхождением. За год он даже имени моего не запомнил. Называл либо по фамилии, либо просто «пшеком». Так что теперь, я лишь возвращаю свое.