Увидев меня с головкой сыра на перевес, Стахович не удержался от поддевки.
- Занялись привычным делом: мародерничаете?
Я проигнорировал его вопрос и молча направился в свою комнату. Чудесный натурпродукт со мной и пусть весь мир подождет! Впрочем, управляющему сегодня было не до меня. Вместе с пани Тышковской они готовили торжественный ужин высоким гостям. Уловив минуту, когда поляк проходил мимо, я напомнил ему о нашем предприятии.
- Я все помню, - бросил он на ходу и скрылся на кухне.
После обеда в сыродельне объявился Михась. Я подозвал его якобы для выговора за опоздание и со строгим лицом тихо спросил:
- Предупредил?
Но хитрый малый прикинулся простачком.
- О чем это Вы, пан помощник? Не ведаю ничего.
Но в хитрющих его глазах я прочитал утвердительный ответ. Молодец парень, что не полностью доверяет незнакомому человеку. Мало ли кто и что тот может сказать. О листовках, к примеру, половина поселка знает. И что с того? А партизан он предупредил, это точно. Вон как глазами зыркает! Ладно, пусть работает.
- Иди и трудись как следует. А не то – скатертью дорога! – делаю я внушение нерадивому работнику. Тот, делано понурив голову возвращается на рабочее место.
Я же возвращаюсь в свою комнату, тщательно запираю дверь на ключ и достаю из сидора свой арсенал. Оружие любит ласку – чистку и смазку. Этим я и занимаюсь, обихаживая свой «ТТ». Кроме него у меня в запасе еще «лимонка». Но это на самый крайний случай. Когда останется крикнуть что-то вроде: «Прощай Родина!» Но хочется верить, что этого не произойдет. За голенищем сапога у меня притаился немецкий штык-нож. Это, конечно, не мой боевой нож из двадцать первого века. Длинноват сей кинжал и не слишком удобен в ближнем бою. Да ничего не поделать – не кухонный же нож на дело брать.
Закончив с оружием, я лег на кровать и решил немного отдохнуть. Ночью силы понадобятся и когда еще удастся поспать – неизвестно. Неплохо так себе отдохнул, часа на два проспал. Разбудил меня снова шум со двора. Это прибыли долгожданные гости. И прибыли они с добычей. Пыхтя, загонщики тащили тушу кабанчика, а два солдата из охраны – молодую косулю. Сам штандартенфюрер выглядел довольным и даже благосклонно похлопал Гудинова по спине. Поблагодарил за удачную охоту, значит. Ну-ну, скоро и мы поохотимся. И ты, немецкая цапля, станешь нашей дичью. Или партизанской – не суть важно. Князь же напротив выглядел усталым и приказал выбежавшим Ствховичу и домоправительнице готовить ванну.
Тут неугомонному поляку вздумалось познакомит патрона со мной. Что делать – я выбежал наружу и подобострастно поклонился его светлости. Разве что, книксен не сделал. Тот мельком взглянул на меня.
- А-а, сыродел? И добавил, уже обращаясь к Стаховичу:
- Как он, справляется?
- Так точно, - по-военному отрапортовал поляк. Дело знает.
Гудинов тотчас потерял ко мне интерес и снова заговорил со Стаховичем.
- Стол готов?
- Не извольте беспокоиться, все готово. Когда прикажете подавать кушания?
Князь что-то спросил эсэсовца и тот согласно кивнул головой.
- Через час, и чтобы все было по высшему разряду. Гляди, не подведи меня.
Стахович молча поклонился. Тут Гудинов опять заметил меня:
- А ты чего тут уши греешь? Работы нет?
Дважды мне повторять не пришлось. Я сделал вид, что направляюсь в сыродельню, а сам зашел за дом и стал там поджидать Стаховича. Тот вскоре появился и сказал решительным тоном:
- А я все-таки подмешал люминалу в еду. Для верности.
Я лишь головой покачал. Время тянулось мучительно долго. Отмывшись от пыли и пота, гости уселись за стол и из гостиной долго доносились пьяные возгласы, перемежавшиеся с тостами. Потом все стихло и свет погас. Вероятно, гости отправились спать. Во дворе оставались мотоциклы и броневик, возле которых прохаживался часовой. Эсэсовцы тоже отведали местного угощения и отправились отдыхать. Ничего не попишешь, немецкий порядок – орднунг: ночь для сна, а повоевать и днем успеем. Грузовик с солдатами тоже давно уехал. А вот часового во дворе следует снять. Конечно, можно положиться в этом деле на партизан, но кто знает сделают ли они это без шума. Но и спешить не следует. А ну как партизаны не появятся и нам не удастся заманить его светлость в кабинет? Тогда придется ждать утра.
За этими мыслями прошло еще около двух часов. Сменился часовой. Его вероятно разбудили перед заступлением на пост, и он громко зевал. Стахович уже устал ждать и стал проситься поспать. Дескать, ежели что – будите меня первым. Но я его остановил.
- Вам угодно покончить с нашим делом сегодня или будете ждать следующего случая? Лично я не намерен тут торчать до новой охоты.
Старик вздохнул и угомонился. Вскоре у ворот мелькнули чьи-то тени. Пора. Я быстрым шагом, но ступая по-кошачьи, пересек двор и подойдя к часовому, вогнал ему нож под левую лопатку. Этот трюк мне удался благодаря тому, что немец отвлекся на мелькавшие вблизи тени и забыл об опасности с тыла. Затем, не теряя времени, я вернулся к Стаховичу и прошептал:
- Началось. Бегом к Гудинову!