Я объяснил, что задание свое получил еще перед началом войны и выполнял его совсем не в Белоруссии, а …скажем так – заграницей. С началом войны вернулся назад, но добраться до Москвы не смог – воинская часть, к которой я пристал, оказалась в минском «котле». Потом скитался по лесам, безуспешно пытаясь выйти к своим. Перезимовал в одной из деревень у одинокой старушки, отсиживаясь главным образом в подполе. Деревню и фамилию старушки назвал настоящие. Накануне событий в имении Стахович рассказал мне о казненной фашистами деревенской женщине, скрывавшей сбежавшего из плена красноармейца. Да так подробно описал ее, что я даже внешность этой старушки запомнил. Сделал он это с целью испугать меня и отговорить идти к партизанам: дескать, люди боятся оккупантов, которые скоры на расправу. Старуху вон не пожалели, повесили. Так что, и нам, дескать, рисковать не стоит. Лучше отсидеться в городе, где у него имеются добрые друзья, а потом с их же помощью выправить себе новые документы и уехать подальше от этих мест.
Услышав название деревни, командир задумался, а затем вышел из землянки. Как я догадался, решил уточнить мои показания у кого-то из партизан, живших в той самой деревне. Вернулся с молодым парнем и показал на меня:
- Видел его у Никифоровны?
- А я ведаю? – пожал тот плечами. Она его от немцев прятала. Мамка ей только продукты таскала. Пока были. Потом Никифоровну нашу полицаи схватили, а энтот – он кивнул в мою сторону – утек.
- Ну-ка, друг ситный, опиши-ка ты мне внешность своей спасительницы – обратился командир ко мне.
Я вспомнил, что по описанию Стаховича, несчастная женщина была горбата и сказал об этом командиру. Тот посмотрел на молодого партизана и дождавшись от него утвердительного кивка, отпустил бойца.
- Ладно, предположим, что ты не врешь – сказал он. Но как тебя в гадюшник этот занесло? Сообразив, что командир имеет в виду имение Гудинова, я ответил вполне искренно:
- Случайно. Подстрелил на дороге фрица, а с ним управляющий в город ехал – некто Стахович, управляющий вашего князя. Сначала хотел и его прикончить, но потом передумал. Поляк оказался подходящим союзником.
И я рассказал командиру почти все, что со мной произошло после той памятной встречи на лесной дороге, опустив только рассказ о бриллиантах Гудинова.
- Ну а с чего это он вызвался тебе помочь? – удивился командир. Я Стаховича лично не знал, но слышал о нем много. Не таким он был человеком, чтобы вот так запросто помочь красноармейцу, да еще и чекисту.
- О том, кто я на самом деле Стахович не знал. Считал меня таким же авантюристом каким был и сам. И помогал он мне не просто так. В сейфе в подвале усадьбы хранились деньги Гудинова. Поляк решил добыть их с моей помощью.
Командир лишь хмыкнул.
— Ну это похоже на правду. И что, добыли?
- Нет, деньги остались в сейфе в том же подвале, где остался труп Гудинова и приглашенного им на охоту эсэсовца.
Партизан с силой хлопнул по столу широкой ладонью.
- То-то я смотрю, среди фрицев никакого генерала не было. Думал, либо ты наплел, либо Михась чего не понял.
- А его не было – генерала, а был штандартенфюрер СС, по-армейски – полковник. Тоже чин немалый для этих мест. А потому искать его будут серьезно. За жителей деревни возьмутся, да и вам лучше уйти подальше. Запасная база у отряда имеется?
Командир лишь усмехнулся в усы.
- Ишь, какой любопытный! Базу ему подавай. Не ты один такой умный, покумекаем.
- Я в советчики не напрашиваюсь. Но только и немцы ждать не станут.
- А ты меня не торопи! Растревожил тут осиное гнездо, а нас понукает!
Тут в разговор вмешался лейтенант, оказавшийся начальником штаба – Прилучным Сергеем Трофимовичем, бывшим командиром роты стрелкового полка, стоявшего накануне войны под Витебском.
- А что за эсэсовец- важная птица?
- Шут его знает. По документам сотрудник РСХА – это управление имперской безопасности у гитлеровцев так называется. Прибыл сюда из самого Берлина. А зачем не знаю. Не было у меня времени его допросить. Да и не силен я в немецком. Так и остался лежать в подвале.
- Так ты его, что не убил?! – возмутился Спиридон Игнатьевич. Тоже пожалел?!
Я поморщился. Ну да, жалостливый чекист для окружающих непривычен. Только я действовал отнюдь не из жалости. Вот было у меня какое-то необъяснимое чувство, что пригодится мне этот штандартенфюрер. Не знаю пока для чего, но может пригодиться. А если и нет, тоже невелика беда. Пока немцы найдут подземный ход, немец тот руку разожмет и привет фюреру! Рысакову же ответил иначе:
- Я не знал, что наверху творится? Если бы немцы вас одолели, я бы им прикрылся при отходе.
— Значит фрицы его нашли?
А вот это вряд ли. Подземелье то глубоко под домом. Кричи, не кричи – никто не услышит.
Про гранату говорить не стал. Тоже «чуйка» подсказала: молчи. Командиры переглянулись. Чтобы переменить неприятную для меня тему, я сам задал вопрос: