Мысленно я лишь похвалил себя за предусмотрительность: перед уходом на задание я спрятал в дупло старого дуба на нашей поляне сверток с материалами из "Куба". Не сделай я этого, они бы оказались в руках этого Сухолиста, а судя по его первым шагам, человек этот был самовластный и не слишком умный.
- Ты понимаешь, - продолжал свой рассказ капитан, эти двое - не местные. Куда им деваться: либо в плен, либо к немцам в услужение. Сами людей под монастырь подводим, а потом удивляемся откуда предатели мол берутся!
Что я мог ему сказать в ответ? Именно так и происходило тем трагическим летом 41-го года, когда тысячи и тысячи вооруженных людей, одетых в военную форму, оказались в окружении и были фактически брошены своим командованием, не имевшим достоверной информации о том, что твориться в Особом Западном округе. Всю вину за позорную и тяжелую потерю Белоруссии и разгром всего Особого Западного округа начальник Генерального штаба РККА генерал армии Георгий Константинович Жуков обрушит на голову другого генерала армии - Дмитрия Григорьевича Павлова, которого вместе с его начальником штаба генерал-майором Климовских, расстреляют «за трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти».
А огромная масса окруженцев останется бродить по белорусским лесам и болотам. Часть их скоро переловят немцы, другие попрячутся по деревням у сердобольных "солдаток", но многие, ох многие, из них наденут черные мундиры с отложными серыми воротниками и белые повязки "полицаев" или вступят в создаваемые оккупантами "отряды самообороны". Там, обагрив свои руки кровью партизан и мирных жителей, они навсегда отрежут себе дорогу назад, ибо станут настоящими врагами своего народа. А за все это - спасибо генералам и таким вот бдительным "особистам" - сухолистам.
- И вот еще что, - голос Смирнова оторвал меня от этих горестных размышлений. Сухолист этот, как узнал о том, кто помог нам бежать из плена, особо тобой заинтересовался. Кто такой мол и как здесь очутился. Спрашивает, а сам улыбается, ехидно так, будто ответ заранее знает. В общем, готовься к беседе.
И как в воду глядел капитан. Лишь только мы прошли караульный пост, из-за высокого куста к нам подошел плечистый боец. В правой руке он держал новенькую СВТ, но держал неумело, словно палку. Однако вид начальника караула был суров и неприступен. Взяв винтовку на ремень он обратился к Смирнову:
- Товарищ капитан, мне приказано доставить красноармейца Полуянова в особый отдел.
Так, меня приказано не вызвать, а "доставить", словно арестованного. Не дожидаясь ответа капитана, выхожу вперед и говорю спокойно, но твердо:
- Я переоденусь и сам явлюсь к лейтенанту.
- Но мне приказано ... - солдату было явно не по себе. Мой решительный ответ его смутил, но и гнева лейтенанта он боится, как огня. Компромисс образовался сам по себе. Красноармеец терпеливо дождался, пока я умылся и переоделся в свою форму. Я же, отчасти из природной вредности, а отчасти из желания продлить удовольствие своего уставшего тела, оживающего под бодрящими потоками воды, попросил Смирнова опрокинуть мне на спину еще пару ковшей студеной из колодца. Да, самого настоящего колодца, ибо новая наша стоянка была расположена на территории не то хутора, не то маленькой деревушки староверов, невесть какими судьбами осевших тут чуть ли не со времен Речи Посполитой.
Бойцы Фролова квартировали с относительным комфортом в пяти избах и двух ригах. Группа Смирнова обосновалась как раз в одной из этих риг на теплом и душистом сене. Местных жителей я не увидел, за исключением стайки любознательных ребятишек с интересом наблюдавших картину моего омовения. Один из них, самый бойкий, украдкой даже показал мне язык и, удостоившись моей поощрительной улыбки, подошел ближе, за что и был награжден немецкой галетой. Он довольно засопел, засунув подарок в рот, и спустя минуту увел свое "войско" за ближайшую хату.
- Как местные? - спросил я капитана, до красна натираясь суровым солдатским полотенцем, извлеченным из своего "сидора".
- Да шут их разберет, - пожал тот плечами. Мы здесь всего пару часов как устроились. Вроде бы смирные, но кто их, сектантов, знает!
- Они не сектанты, Юра - серьезно говорю я. Они такие же православные как и мы с тобой, только вот Богу молятся по-своему.