Уловив мой заинтересованный взгляд, комендант милостиво разрешает мне пользоваться библиотекой. Вежливо благодарю, хотя с моим скудным запасом немецких слов только комиксы читать. У противоположной стены стоит кровать - предмет, явно не вписывающийся в благородный ансамбль библиотеки. Кровать эта металлическая, панцирная - солдатская кровать без всяких там излишеств. Ее видно сюда недавно занесли, специально для меня. Чтобы я поменьше по дому шастал. Словно прочитав мою мысль, комендант пояснил:
- В спальне ремонт. Так что не обессудьте, спать придется здесь.
Потом добавил, будто извиняясь:
- Вашего передвижения по дому это никак не стесняет. Можете также свободно гулять по саду, но за забор прошу не выходить. Сами понимаете, объект наш режимный.
Я кивнул: понимаю мол, не маленький. Кровать застелена чистым бельем и покрыта серым солдатским одеялом. После партизанской землянки или недавней "губы" - райское ложе, не меньше. Сзади послышались шаги горничной, оповестившей, что обед уже накрыт в столовой. Совсем некстати я вспомнил Василия Алибабаевича из рязановской комедии "Джентльмены удачи": "Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста!"
Шутки-шутками, а обед был прямо-таки царским. Янтарная уха, гречневая каша с аппетитными свиными котлетами, салат из свежих помидоров и огурцов. И все это со свежевыпеченным хлебом, да под холодные "наркомовские" сто грамм. Вот это, я понимаю, война! Обедали мы вдвоем с Кругловым. Наблюдая как я лихо управился со свей порцией, он велел горничной принести мне добавки. Без ложной скромности я осилил и эту порцию. После чего возымел горячее желание написать благодарственное письмо в Наркомпрод или куда там еще. Нет, я отлично понимаю, что сегодняшний обед - праздничный и завтра меня ожидает меню попроще, но о завтрашнем дне сейчас я думать не хочу. На войне завтра может просто не быть. Так что, будем жить днем сегодняшним. Обед завершился чаепитием из настоящего самовара - настоящего тульского, фабрики Баташова, о чем гордо свидетельствовала выбитая на его медном боку дата: 1881 год. К чаю прилагались пряники, не тульские, правда - мятные, но очень даже вкусные. И мед! Как же давно я не ел сладкого и вообще - не ел такой вкуснятины!
После обеда Круглов предложил мне сыграть в шахматы, предварительно поинтересовавшись умею ли я играть. Две партии я уверенно выиграл, а третью сдал, чтобы не слишком огорчать коменданта, который похоже всерьез увлекался этим "еврейским боксом". Приперев моего короля свои ферзем к углу доски, комендант довольно крякнул: мол, знай наших! Чтобы сделать человеку приятное, я решил ему подыграть:
- Да, позорный мат Вы мне поставили, позорнейший.
- Почему "позорный"? - удивился комендант. У меня, между прочим, второй спортивный разряд.
Мысленно усмехнувшись, я объяснил ему, что "позорным" называют, мат, когда удается припереть вражеского короля в углу шахматной доски, так, чтобы у того не осталось лазейки для отступления. Круглов сначала слушал, довольно потирая руки, но потом вдруг как-то разом стал серьезным.