«И Вы действительно верите, что даже если зарубежные империалисты позволят СССР выполнить все перечисленные вами условия, партийные секретари и их собратья из совслужащих добровольно отдадут власть трудящимся?» - запальчиво возразил я. «Разве вы, большевики, не захватывали эту самую государственную власть силой во время революции?»
Берия улыбнулся: «Вот видите в чем разница между нами: людьми разных эпох? Вы разучились верить, а мы сохранили нашу веру. Веру в партию и тех людей, кто ею руководит». «Блажен, кто верует» - подумал я, но промолчал. Наш спор и так затянулся, а мне хотелось спросить у наркома еще о многом.
Берия словно почувствовал это. Когда со стола убрали посуду, он сказал: «Теперь о Вас, товарищ Полуянов. Что же нам делать с Вами?» Я попытался ответить шуткой: «В гостях хорошо, а дома лучше. Отправьте меня обратно - и дело с концом!» Нарком моей шутки не оценил. «Увы! Сейчас мы этого сделать не можем. Товарищ Иванов, введите нашего гостя в курс дела». Порученец быстро встал, словно только и ожидал подобного приказа.
«Как сказал товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, отправить Вас назад сейчас невозможно. Лаборатория и люди, которые этим занимались уничтожены в результате диверсионного акта. Профессор Козырев, руководивший работами по проекту «Пулково», погиб. Мы предполагаем, что это дело рук германских агентов. Немцы также работают по аналогичному проекту. У них он называется «Траум», что значит «Мечта» и находится в ведении специального учреждения СС – «Аненербе». Его курирует непосредственно рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Работы по проекту «Траум» тщательно засекречены. К ним допускаются лишь ученые исключительно арийского происхождения, чьи кандидатуры утверждаются лично Гиммлером. Все попытки наших разведчиков внедриться в данное учреждение закончились провалом».
«С военными говорили?» - прервал его Берия. «Что у Панфилова?» Иванов смущенно кашлянул: «Товарищ нарком, генерал Панфилов лишь на днях принял Разведупр. Я говорил с генералом Голиковым. Они тоже не смогли найти подходов к «Таубе»». Пальцы наркома дробно забарабанили по столешнице – верный признак раздражения. «Вы понимаете опасность этой фашистской «Мечты»?» - спросил он, растягивая слова и пристально глядя в глаза Иванову. «А если немцы уже добились результатов?» Тот выдержал тяжелый взгляд начальника и ответил: «Так точно, товарищ генеральный комиссар, понимаю. Допросы пленного немца из Витебска позволяют утверждать, что готовой машины времени у Гитлера нет и в ближайшее время не будет».
Берия наморщил лоб: «Вы имеете в виду этого инженера, как там его, кажется Рунге? А если он врет? Вы допускаете такую возможность? Он же эсэсовец, сотрудник секретного германского учреждения, а значит человек преданный нацизму. Станет такой человек говорить нам правду? Не думаю». Порученец ответил без промедления: «Рунге подвергнут интенсивным допросам с применением спецсредств. С ним также работали наши психологи. Похоже, что он говорит правду».
Берия снял пенсне и тщательно протер стекла фланелевой тряпочкой. Подумал и словно нехотя спросил: «Что Вы предлагаете?» Иванов заговорил тоном школьного учителя, объясняющего ход решения сложной математической задачи: «Если бы немцы продвинулись в своем проекте достаточно далеко, они не стали бы тратить время и силы на ликвидацию группы Козырева. Тем более они бы не стали охотиться за Полуяновым». Кивок в мою сторону.
«Вероятно инспекция в Витебске как раз имела целью выяснить причины «пробуксовки» работ по проекту «Таубе». Для этого Гиммлер и прислал туда своего доверенного человека из «Аненербе». Сейчас немцы пытаются захватить или устранить Полуянова. Возможно они считают, что лично он обладает каким-то секретом перемещения во времени. Поэтому я предлагаю «ловить их на живца». Новый кивок в мою сторону. Вот мол наживка, сама на крючок просится. Ах ты, «Иванов в кубе»! Нашел, блин, себе «живца»!