Часть 2. Под своим именем. Глава 1. И снова война.
И вот я снова у разбитого корыта. Не в буквальном смысле, конечно, потому как то, что я вижу совсем не напоминает мне сказку Пушкина. Скорее уж разоренный приют отшельников. Тех самых «яйцеголовых» отшельников, что перед этим погромом отправили меня в далекий сорок второй год. Правда сейчас это бомбоубежище узнать нелегко. Мебель сломана. Причем, не просто сломана, а явно раскурочена в припадке злобы: дверцы вырваны с петель, полки шкафа сломаны, стол лежит на боку, а мягкие сиденья стульев распороты. Не знаю какие бриллианты там пытались найти эти варвары, что устроили в тихом подвале «Академика» этот разгром, но ушли они отсюда с пустыми руками. И поэтому покидали подвал очень рассерженными. На полу беззащитно валяются белые листы бумаги, на парочке из которых рельефно отпечатались подошвы армейских берцев. Пол и обломки мебели покрыты пылью, говорящей о том, что нашествие варваров произошло давно, никак не меньше пары месяцев назад.
На месте, где стоял транс-временной агрегат директора «Куба», линолеум выжжен, словно там бушевал немалый костер. Стало быть, уважаемый «Академик» - он же Иван Владимирович Кузнецов – перед самым финалом все же успел уничтожить свое изобретение. Камера, откуда меня отправили в параллельное будущее (или прошлое, попробуй тут пойми этих ученых мужей) искорежена взрывом. В соседнем помещении царит такой же погром. Шкафы разбиты, содержимое отсутствует. Погромщики выгребли все – вплоть до последнего ботинка, не говоря уже о патронах и оружии. Однако бурых пятен крови на полу нет и не похоже, чтобы кто-то тут убирался. Уже хорошо. Значит мои друзья вероятнее всего живы. По крайней мере, мне хочется в это верить. Верить и надеяться. А надежда, как известно, «наш компас земной».
Вокруг стоит оглушающая тишина, которая как в песне у Ваенги, взята за основу. Основу моих невесёлых рассуждений. Потому что лично мне эта тишина совсем не нравится. Не то, чтобы я жаждал новых встреч с громилами, учинившими разорение этого бомбоубежища. Огнестрельного оружия у меня нет. В наличии только спрятанный за голенище сапога штык-нож. А я, увы, не супермен и убивать одним взмахом клинка толпу неприятелей не умею. А жизнь меня к тому же научила и не пытаться делать такие глупости. Во избежание неприятностей, так сказать.
Но и тишина в моем положение тоже не предвещает ничего радостного. Если входная дверь заделана наглухо, я окажусь в каменной ловушке в холоде, без воды и еды. Так что, моя бездыханная тушка вскоре украсит весь этот беспорядок. Хорошо, что хоть само убежище не обесточено: опущенный вниз рубильник послушно зажег закрытые проволочной сеткой дневные лампы под потолком. Кстати, об электричестве. Интересно, почему его не отключили? Надеются провести здесь дополнительный обыск? Это вряд ли. Все, что тут можно было найти, они нашли. Следы пыли говорят, что сюда никто не заходил с момента погрома. Осторожно прохожу к лестнице и останавливаюсь, стараясь услышать хоть малейший шорох. Но нет – вокруг тихо как в склепе. А почему собственно «как»? Чем это бомбоубежище не годится на роль склепа? Тщательно забетонированного склепа, откуда мне возможно никогда не вырваться. Стоило ли мне тогда покидать тот уютный подвальчик в доме милейшего князя Гудинова? Там я, по крайней мере, был в компании пары-тройки околевших фрицев, хозяина дома и милейшего пана Стаховича. Правда все они к тому времени уже покинули наш скучный мир, но и меня после взрыва гранаты в замкнутом пространстве подвала, пожалуй, тоже ждала такая же участь.
Впрочем, отставить пессимизм! Умирать надо только в крайнем случае. Не понимаю как, но я выжил и таким же неизвестным путем перенёсся назад в свою действительность. А коли так, то надо продолжать искать выход из создавшегося положения, а точнее из этого треклятого бомбоубежища. Некстати вспомнился инструктор, обучавший меня некоторым специальным навыкам в далекой молодости. Он был весельчаком, этот крепкий, наголо бритый мужик лет тридцати пяти. Имения его я не никогда не знал и не знаю до сих пор. Запомнил только необычный позывной - «Шутник». Он и впрямь любил пошутить и когда мы, двадцатилетние юнцы, терялись на очередной заковыристой вводной, наш инструктор всегда говорил одну и ту же фразу: «Выход есть всегда. Главное только, чтобы вас не вынесли из него ногами вперед». Но с последним я готов подождать: уж больно интересно, что там творится наверху? И что стало с моими друзьями – «Доком» и «Академиком»?
Быстро, но осторожно поднимаюсь по лестнице к входной двери. Как и ожидалось, она заперта снаружи. Но поскольку дверь это отнюдь не железная и заперта на какой-то висячий замок, то это внушает оптимизм. Так двери закрывают от честных людей. Любой бомж или «наркоша» расковыряет этот китайский контрафакт за несколько минут. Однако таких асоциальных личностей строго предупреждает наклеенная наискось желтая лента со словом «Полиция». Но я уже вырос из детских страхов. К тому же со мною нож, заботливо укрытый за голенищем сапога. Настолько заботливо, что обыскивавшие меня эсэсовцы, отняв пистолет и гранату, так и не добрались до него. За что им большое человеческое спасибо. Но есть и проблема: замок снаружи, а я стою внутри. Дверная щель имеется, но она настолько узкая, что орудовать ножом через нее будет затруднительно.
Что ж, поищем другие выходы из подвала. В таких сооружениях их, как правило два. По идущему вправо коридору попадаю к еще одной двери – на этот раз без лестницы. Она тоже заперта, но выглядит настолько хлипко, что ее, пожалуй, можно высадить плечом. Что я и делаю. Раздается глухой скрежет и мне в лицо пахнуло свежим воздухом. Надо сказать, что воздух этот оказался довольно сырым и прохладным – на улице шел дождь. Выход вел через полуподвал под ржавым козырьком к короткой лестнице наверх. Да здравствует свобода!