От порога ей открылся вид на огромный алый вымпел. Похожий Сириус прикрепил к стене в своей комнате на Гриммо во время зимних каникул на третьем курсе. Он невероятно гордился своим статусом загонщика и дразнил этим Регулуса, которого в сборную отобрали лишь на четвертом курсе. Обстановку дополняли и другие предметы в ало-золотой расцветке: бархатный полог над кроватью, покрывало, шторы, ковер, несколько деревянных гербов Гриффиндора, установленных на камине и книжной полке.
— Вперед, — скомандовала волшебница эльфу и затаила дыхание, внимательнее осматривая помещение.
Сириус сбежал из дома вскоре после шестнадцатилетия, что стало ударом для Вальбурги. Да, она была строга, порой даже слишком. Ей не хотелось, чтобы ее мальчика, такого честного и искреннего, импульсивного и эмоционального, растоптала жизнь. Как ее саму когда-то…
Но никогда волшебница не думала, что стала жестокой в глазах собственного ребенка. Сама стала тем, кто уничтожил огонь в его глазах. Кто разочаровал, а не научил, помог и закалил юное сердце.
Была ли она так жестока к нему?
Сириус верил, что да.
Но разве это было так?
Семья не была рада поступлению Сириуса на Гриффиндор, Орион желал даже закрыть для сына школьный сейф. О! Вальбурга и сама была огорчена и в письме перешла черту… Но сейф закрыть не дала, встала грудью.
Еще не раз Сириус злил и отца, и деда. Да и мать знал, как вывести из равновесия. Чего стоили все эти плакаты в спальне, квиддичные и яркие маггловские журналы с полуголыми девицами по всему дому и привычка наследника даже на каникулах носить школьную мантию с алой подкладкой, при виде которой у Ориона начинался нервный тик. Но юному магу не отказывали ни в доме, ни в средствах, покупались ли на них дорогие мантии или маггловская одежда.
Вальбурга много ругалась, скандалила и угрожала, но никогда не заходила дальше слов. А потом пыталась подступиться к сыну, ведь любила его безмерно. Но он не желал это видеть. Сириус не заметил с любовью выбранный ею черный с алым ковер. Как не заметил и новое лоскутное одеяло на своей постели, а мать самолично выбирала ткани, кроила и составляла рисунок, соединяя воедино цвета Слизерина, Блэков и Гриффиндора. Сириус не видел этих жестов.
Женщина вздохнула и потянулась к покрывалу. Комната была убрана. Не было ни пыли, ни обрывков пергамента. Даже камин оказался вычищен. Но все же в спальне чувствовался мятежный дух Сириуса Блэка. Он был в царапинах от ножек стула на полу, в том, как расставлены книги на полках (Сириус с детства отворачивал томики, содержимое которых ему не пришлось по душе, корешком к стене). Был в расставленных на каминной полке немногих колдофото и в оторванных в нескольких местах обоях.
Заботливый Кричер, будто читая мысли, подвез кресло к окну и беззвучно приоткрыл створку, позволяя прохладному воздуху проникнуть в спальню. Вальбурга с грустью улыбнулась и жестом отпустила эльфа.
Вид из окна открывался чудесный. На достойное кисти художника небо, вьющуюся между деревьев тропку, по которой отстукивали первые капли, и взявшуюся откуда-то козу, безмятежно жующую сочную траву. Но леди Блэк этого уже не видела, все заслонила пелена дождя в ее душе.
Глава 30
Гарри сделал большой глоток какао и счастливо зажмурился. Какао было в меру горячим. В противовес пасмурной прохладе за окном. Рассвет успел лишь слегка расцветить небо розовым и лиловым. Туман, окутавший дом и поглотивший даже тени деревьев, не спешил расползаться, цеплялся за кусты, таился в низине. Гарри взял золотистую гренку с тарелки и вернулся к окну. В тишине, с незажженными лампами, было приятно предвкушать, как после раннего завтрака он отправится, наконец-то, спать. После бессонной ночи хотелось поскорее нырнуть под теплое легкое одеяло и погрузиться в сладкий крепкий сон, навеянный редкой дождливой капелью по подоконнику. Плотные шторы и полог не позволят дневному солнцу украсть ни минуты желанного отдыха, а удовлетворение от завершенного дела — проснуться раньше времени.
— Посылка доставлена, — сообщила Тинки, поработавшая с утра почтальоном, протягивая подростку сложенный вдвое пергамент. Можно было отправить сверток и с филином, но Гарри не хотелось дожидаться ответа Ринготта несколько часов.
Развернув записку и убедившись, что ответ именно такой, какого он ждал, Поттер улыбнулся и продолжил есть.
— Отлично. Хоть с этим все нормально.
Когда Гарри превратил кусок грозового стекла в светильник, он и подумать не мог, во что выльется эта затея. Сначала были лампы. Ничего особенного. Ринготт твердо верил, что их удастся продать и так, но решил придержать до аукциона и предложить гостям как забавный сувенир, который можно купить по фиксированной цене еще до начала торгов. Потом добавились два набора шахматных фигур со столиками-трансформерами. И уже их поверенный включил в список лотов. Ожидалось много произведений искусства, но необычные вещи не должны были затеряться на общем фоне.