Еще этим утром за завтраком Поттер читал подготовленные гоблинами документы по возвращению имущества некоторым семьям. Бюрократия требовала свою дань, платить приходилось личным временем. Читая сухие формулировки, Гарри радовался, что у него есть дедушки и бабушки. И даже поминал добрым словом Дурсля-старшего. Дядя Вернон нередко просматривал дома документы своей фирмы, зачитывал тете куски из писем партнеров, а деловые ужины, во время которых решались спорные рабочие вопросы, случались в доме под номером четыре не реже раза в пару месяцев. Только поэтому у мальчика не дергался глаз, не болела голова от некоторых формулировок, хотя то и дело охватывала паника от осознания, во что Гарри ввязался.
— Есть устоявшееся мнение по поводу дискомфорта во время волшебных перемещений, — сказал Поттер, окидывая взглядом результат своей работы, и, сосредоточившись, сжал большой и указательный пальцы над колечком, заставляя магические плетения уплотниться и почти полностью скрыться внутри артефакта. Теперь портал лишь немного светился в магическом спектре. — Любые иные теории по данному вопросу весьма неохотно обсуждаются. Традиционно считается, что до совершеннолетия магическое ядро волшебника разбалансировано постоянными скачками роста. Именно поэтому порой происходят сбои в отработанных до автоматизма заклинаниях…
— Ближе к сути, — поморщился Драко. — Лично я эту официальную версию прекрасно знаю. Ты же не собираешься ее нам пересказывать, как маленьким?
Гарри хмыкнул, протягивая кольцо Малфою.
— Постарайся пользоваться не так часто, — предупредил рейвенкловец и пояснил: — С порталом ничего не случится. Просто частые перемещения не слишком полезны для здоровья в нашем возрасте.
Драко скривился, но кивнул.
— Так вот. Есть, как ты говоришь, официальная версия, — продолжил Поттер. — Я с ней не спорю, если что. Вот такие ребята, как Терри, выступающие исключениями из правил, только подтверждают теорию. Но в объяснениях… хотя бы с перемещениями… есть недочеты.
— И что ты уже вычитал в своих дневниках? — догадался об источнике знаний слизеринец. — Поведай нам, о, великий!
Гарри беззлобно фыркнул, наблюдая кривляния приятеля.
— Я люблю читать дневники колдомедиков хотя бы потому, что в личных записях волшебники просто отражают собственные наблюдения, не пытаясь кому-либо что-либо доказать. Они не выдвигают теорий, не спорят, но… если несколько магов говорят об одном и том же, но при этом, вероятно, при жизни не знали друг друга или даже жили в разное время, то их наблюдения уже можно назвать фактами. И если собрать и упростить собранные практиками факты, то выходит следующее: чем более плавно происходит как физическое, так и магическое взросление, тем комфортнее ощущения при перемещении в пространстве. Дело не только в магии, как считается официально.
Драко фыркнул и заявил:
— Навел таинственности, а по итогу озвучил прописную истину! Да любому это понятно.
— Понятно, — покивал Поттер. — Но в том и дело, что над вроде бы понятными вещами мало кто задумывается. Помнишь первый урок у Флитвика? Почти никто не писал конспект, ведь профессор рассказывал то, что казалось очевидным. Так и тут. Все кажется очевидным.
— Ну и? И что?
— А то, что все волшебники разные. Почему-то кто-то придумал что-то вроде средних значений и пытается загнать нас всех в рамки этих значений. Маг — это тот, кто умеет колдовать, первый выброс должен случиться до одиннадцати, а лучше в период с пяти до восьми лет. К одиннадцати ядро достаточно развито для изучения магии, при постоянном ее использовании не произойдет перенапряжения и истощения. Палочка выбирает волшебника. После одиннадцати не происходят магические выбросы. К семнадцати ядро волшебника достигает своего максимального размера и более не растет. И так далее и тому подобное. Но маги все разные! У одного выбросы начинаются почти с рождения, у другого — не происходят вообще. Одного мутит при перемещениях, другой их не замечает. И уж точно юные и взрослые волшебники — совершенно разные волшебники.
— И к чему ты клонишь? — уточнил Терри.
— Он сейчас договорится, — хмыкнул Драко, со значением глянув на Поттера. — Сначала всё вот это, а потом… — Мальчик наклонился вперед, сверкая глазами. — А потом еще что-нибудь скажет. И… бунтарем обзовут. Оппозицией нынешнему порядку.
Гарри легко уловил намек и засмеялся. Да, читая газеты, мальчик и сам отметил, что изначально проблемы, которые призывал решить Тот-Кого-Нельзя-Называть, тоже казались невинными в сравнении с теми идеями, которые этот человек стал продвигать через несколько лет.
— В общем, — решив не усугублять, сказал Гарри и кашлянул, — каждый маг — уникальное создание. И не важно, появился он вследствие случайного или сознательного соединения генов, но каждый индивидуален и не похож на других.
— И? — успокаиваясь, вздернул бровь Малфой.
Гарри вздохнул и стал объяснять:
— Никого это не волнует. Тут, в Соединенном Королевстве. Если изучить вопрос, то выяснится, что только в Шармбатоне как-то пытаются исследовать индивидуальные особенности каждого студента, изучают ауру, отслеживают развитие ядра в разные периоды, определяют, физиология влияет на магию или наоборот, подбирают индивидуальные занятия, если нужно, график тренировок. Прописывают курсы зелий, витаминных добавок. Даже вычеркивают из расписания некоторые дисциплины, если у ребенка изначально мало склонности к предмету. С первого курса! В паре школ можно изначально выбрать занятия. Там нет обязательных…
— Ну, мы же не можем вернуться в далекое прошлое, когда волшебник подбирал себе небольшое число учеников и со всеми занимался по очереди, — резонно заметил Терри.
— Верно, — согласился Гарри. — Но! Когда-то деление на факультеты в Хогвартсе было более логичным, это сейчас унифицировали программу обучения. Смени названия и цвета — и не отличишь Слизерин от Хаффлпаффа. Но, усреднив программу, никто не пошел дальше. А дальше стоило делить детей по силе и по темпу развития магического ядра на небольшие подгруппы с возможностью переводить из одной в другую по мере необходимости.
— Вот, он опять, — хихикнул Малфой. — Ты же понимаешь, что если бы такое сделали, то чистокровные, получающие начальное образование еще дома (пусть и теоретическое), сразу бы попадали на второй или третий курс? А ты сам прошел бы программу пары курсов за несколько месяцев, бунтарь и гений ты наш. Никто не будет ничем подобным заниматься. Да и как определить, кого и куда? Вряд ли Шляпа способна распознавать магический уровень студентов.
— Но для чего-то же в книгах по трансфигурации указываются единицы прикладываемой магической силы, — возмутился Гарри. — Значит, нужен артефакт, способный эту силу определять. Как и уровень силы мага вообще.
— Если только ты сам его сделаешь, — улыбнулся Бут.
— А вот и сделаю! — хмыкнул Гарри, думавший об этом с самых первых дней в Хогвартсе. — Но сейчас мы не об этом говорим.
Мальчики взглянули на приятеля вопросительно.
— Видите ли… И тут я вернусь к началу. Каждый маг уникален. Но все же у магов есть кое-что общее. Мало у кого уровень магии в разные периоды времени стабилен. Он постоянно колеблется. Но если у взрослых эти колебания минимальны, то у детей и подростков амплитуда весьма значительна. Об этом писали многие из тех, кого я читал. Ядро юного волшебника постоянно… как бы пульсирует, то сжимаясь, то расширяясь. И измерения никогда не будут точными, ведь… в один момент уровень магии может быть единица, а в другой — тройка у самого слабенького, вроде бы, первокурсника. Влияет не только то, колдует маг или нет, но и питание, настроение, физическая и психологическая усталость. Даже время суток. — Гарри вздохнул. — Так что нельзя просто придумать прибор, определяющий текущее значение уровня магии. Нужно что-то, вроде Книги Душ, которая настроена на то, чтобы улавливать уровень магии от единицы и выше. Но артефакт должен определить наивысшее значение… за месяц, например. А для подобного нужна очень хитрая штуковина!