…С наступлением весны «особенный» заключенный стал выглядеть моложе. Сейчас перед ней стоял человек примерно ее возраста. Безобразным стариком его назвать уже было сложно, и от него все так же исходила энергия несгибаемого упрямства.
= Почему не хотите рассказать, кто вы, как и при каких обстоятельствах мы познакомились? — Она вглядывалась в прятавшиеся в морщинах черты лица.
Нет, он определенно посвежел…
У его по-прежнему холодных глаз появился цвет — то ли серый, то ли голубой — будто треснул лед. Вероятно, сверху пришло распоряжение; возможно, его стали выводить на прогулки и лучше кормить.
— Вы сами должны об этом вспомнить, — разомкнув слипшиеся губы, ответил он.
— Ничего я вам не должна! — отрезала Самоварова.
Еще немного, и она, чтобы скрыть свою растерянность, готова была перейти на крик.
Человек стоял не двигаясь, словно широкое, но высохшее дерево.
— В прошлый раз вы не ответили на мой вопрос.
— А у вас разве был вопрос?
Его вопрос она, конечно, помнила.
– Мы говорили про инкриминируемое мне убийство, и я попросил вас рассказать про ваш незаконченный роман.
— Когда-то я начинала писать роман, — неожиданно призналась Самоварова. — Мне не хватило ни фактуры, ни навыков. К писательскому ремеслу я не способна. — Варвара Сергеевна покосилась на груду папок на столе.
Она знала, что документы, содержавшиеся внутри этих папок, по большей части испещрены ее крупным, почти без наклона, аккуратным и разборчивым почерком. Протоколы допросов, копии докладных записок, аналитические справки — все это было создано с помощью чернильной ручки, которой водила ее рука.
Под грудой папок, как она только что заметила, лежала стопка пожелтевших газет.
– Но вы же что-то написали? У вас же были герои?
Разговор на эту тему был ей неприятен, к тому же в контексте ситуации еще и неуместен, но она рискнула его продолжить — заключенный хотел общаться.
— Увы, я всего лишь набросала портреты главных, а также второстепенных и даже третьестепенных героев. Но в голове не сложилась история, о которой я хотела рассказать.
— Но ваши герои так или иначе ее получили! — возразил мужчина. Его безучастный голос оживал. — Вы дали героям жизнь, но потом их бросили. А героев бросать нельзя. Они уже существуют во времени и в пространстве.
— Так вы писатель?
— Нет, это вы писатель. А героя, даже третьестепенного, бросать нельзя, — настаивал он.
— А то что?
— А то вы от него не избавитесь.
— Уверена, вы меня с кем-то путаете. Вы просто попали в типаж. Так бывает. В мире не так много типажей. Иногда случаются поразительные вещи. Как-то с нарядом нагрянули в общежитие, — забалтывала свою растерянность Самоварова. — Осведомитель сообщил, что в одной из комнат изготавливают и употребляют. Среди прочих в шайке находился иностранец. Родился в Зимбабве, потом судьба привела его в наши просторы учиться. При задержании он оказался русским больше, чем те, кто был с ним рядом. В отличие от остальных он не только оказал сопротивление, но не сдал ни одного из подельников. Поступок, конечно, сомнительный, но каков дух, каков характер!
Мужчина слушал не без интереса.
— Так вот… Мы часто наделяем схожие типажи качествами реальных людей, с которыми нам пришлось по жизни столкнуться, и убеждаем себя, и искренне верим, что все рыжеволосые, худые и веснушчатые парни, вне зависимости от рода деятельности, наивные дурачки, а смешливые, курносые и худенькие блондинки день и ночь мечтают о тряпках и мужских деньгах. Хорошо, что с развитием интернета, где каждый имеет возможность высказаться, многие стереотипы начали рушиться, а общество — меняться, — зачем-то добавила она.
— Полагаете, интернет — это хорошо?
— Вы как будто выпали из времени, раз задаете такие тупые вопросы. Вы что, никогда не пользовались интернетом? — на всякий случай уточнила Самоварова.
— Практически нет.
— И в соцсети не заходили?
— Нет, никогда.
— У любой вещи есть две стороны, — продолжала забалтывать свою пугливую растерянность Самоварова, — у интернета тоже. Если использовать его так, как люди использовали ушедшие в прошлое газеты, в которых можно было оперативно получить новостную информацию, или же как огромную всемирную библиотеку, или как простейшее средство коммуникации, тогда, бесспорно, это хорошо. Захотел найти институтского друга или коллегу по службе — потратил десять минут на поиск в соцсетях, и вот оно: все, чем он живет сегодня, красуется на мониторе. Ежели он все еще из твоей, что называется, песочницы, вы с ним спишетесь и больше не потеряетесь. То же касается всевозможных форумов: образовалась у человека проблема — он с ней, как говорится, идет по теме, где всегда найдет сочувствующих и единомышленников. У людей, не выходя из дома, появилась возможность получить знания, освоить новые навыки. А взращивание в людях таких пороков, как зависть или гнев, — плохо.