Через несколько минут он оказался в небольшом помещении с полупрозрачным зеркалом почти во всю ширину стены. И без того немногочисленная мебель была надежно прибита к бетонному полу. Видимо, будущим смертникам отказывали в такой малости, как иллюзия свободы. Волкер с трудом представлял, какому психологическому давлению они подвергались, пока ждали казни или оправдательного тюремного срока. Хотя с какой стати ему проникаться психологией жертв его же собственного режима? Мотнув головой, чтобы избавиться от излишних мук совести, он стал нетерпеливо стучать пальцами по металлическому столу. Внезапно массивная дверь отворилась и в комнату ввели знаменитого верховного судью.
Точнее – его призрак.
– Как Вы себя чувствуете, Фабиан? – проникнувшись увиденным, Арман едва не взял его за руку. Вовремя одумавшись, он пристально вгляделся в осунувшееся старческое лицо, уже отмеченное кровавой могильной печатью. Безжизненный, лишенный привычного достоинства взгляд, почти не отрывался от гладкой, наполированной поверхности стола. – Вы меня слышите, Фабиан?
– Разумеется, Арман, – с трудом выговаривая каждую букву, Новак протер
уставшие глаза, почти полностью слившиеся с темно-фиолетовыми кругами, ярко выступающими на бледной коже. – Что ты здесь делаешь?
– Пришел помочь Вам. Не переживайте, мой адвокат позаботится обо всем на суде. А я, в свою очередь, позабочусь о судьях. Мы уже собираем деньги для Вашего освобождения.
– Зачем? – такой, казалось бы, примитивный вопрос поставил Регента в тупик. Он раскрыл рот в надежде подыскать подходящие эпитеты, но мозг отказался содействовать. Впрочем, старик не собирался ждать вечно – у него не было столько времени. – Я не так давно пришел к мысли о том, что все происходящее – не случайность. Что, если это наказание за мои грехи? Ты даже не представляешь, как их много.
– Догадываюсь, – ледяным тоном заявил Волкер, закусив нижнюю губу от клокотавшего внутри гнева. Он полдня мотался по Городу с высунутым языком, чтобы в итоге послушать выдержки из книги “Страдания юного Вертера”? – Вы – судья Верховного Трибунала. За пятнадцать лет своей стабильной карьеры наверняка совершили множество непростительных поступков. Как и мы все. Однако у Вас не было иного выбора. Как и у нас всех. Поэтому я настаиваю, чтобы Вы взяли себя в руки и…
– Выбор есть всегда, мой юный друг, – внезапно подняв тяжелую голову, Фабиан взглянул в глаза собеседника, явно пытаясь найти там отклик на свои душевные терзания. – Когда-нибудь и тебе представится возможность побывать на моем месте. Тогда ты поймешь, о чем я говорю. А пока что мне хочется побыть одному. Мы уже все обсудили с твоим адвокатом и разработали линию защиты.
– Что?! Какую, к черту, линию? Вы что, не понимаете, что это дело полностью сфабриковано? Не догадываетесь, что Вас подставили? Мастерс хотел пошатнуть мои позиции в правительстве и не нашел способа лучше, чем атаковать Вас.
– Это ты не понимаешь. С твоей точки зрения, политической, дело, несомненно, сфабриковано. Но с моей, юридической, оно наконец-то всплыло наружу, – невероятно. Даже находясь на той самой грани жизни и смерти, Фабиан оставался смиренным грешником, кающимся и молящимся о прощении. – Ты же знаешь, каким судом судите, таким будете судимы вы. **
– Сумасшедший, – пробормотал раздосадованный Мануэль, осознающий неминуемость падения. – Ты знаешь, где скрывается Кассиус? Вы связывались с ним после исчезновения? Как он допустил все это?
– Власть совсем свела тебя с ума, мой мальчик. Увы, не знаю, не связывался и не подозреваю. А даже если бы знал, то подумал бы, прежде чем говорить, – поднеся палец к правому уху, Новак дважды осторожно постучал по мочке. Их прослушивают. Ну конечно. – Но мы с ним вряд ли снова увидимся. Разве что в Аду. С большим удовольствием приберегу для него место в адском котле. – вымученно улыбнувшись, Фабиан прищурился, изучая отрешенное лицо своего неудавшегося спасителя. – Если это все, то мне нужно идти. Хочу выспаться перед завтрашним заседанием. – с трудом поднявшись со стула, судья положил тяжелую, но трясущуюся ладонь на плечо Армана. – Не переживай. Грех все равно приходит в этот мир. Но горе тому, через кого он приходит.
Регент не помнил, как вышел из пресловутый камеры и дошел по длинному коридору обратно к центральному входу. Его подкашивающиеся ноги неумолимо требовали падения всего тела, но рассудок, хоть и затуманенный, не позволял этому произойти. Значит, вот оно, первое ощутимое поражение. Как можно спасти того, кто не хочет быть спасенным? Как выиграть в игре, у которой постоянно меняются правила? Упершись спиной в стену , мужчина схватился за голову. Яростный стук в висках кипятил кровь. Зарычав от бессилия, он не сразу понял, что чьи-то руки поддерживали его все это время.
– Арман, пожалуйста, приди в себя! Посмотри на меня! – голос Зингера затерялся на фоне чужих криков, буквально дробящих сознание. – Вызовите скорую! Кто-нибудь!
Господи. Почему так больно?
– О, не надо плакать, Волкер. Это всего лишь преступник государственного масштаба. Ты раньше таких на завтрак сжирал, – откровенная насмешка вырвала Советника из бредового астрала. Он мгновенно выпрямился во весь рост, вызывающе вздернув подбородок. – Да, так гораздо лучше. Поверь, оно того не стоит. Но вот когда дело дойдет до тебя, тогда следует занервничать.
– Это прямая угроза, господин Генеральный Прокурор? – иногда Кен вспоминал, что его наняли с определенной целью – дробить кости противникам с особой юридической жестокостью. Двое личных телохранителя Волкера сделали шаг вперед, предусмотрительно держа руки в карманах. Им ничего не стоило перестрелять всех присутствующих, включая случайных свидетелей, но без прямого приказа начальника вынужденное бездействие сдерживало их.
– Ну что ты. Я и в мыслях этого не держу. Позволь напомнить, что из нас двоих эта должность все же досталась мне. А ты прозябаешь на задворках чужого величия. Вот оно, торжество истинной справедливости, – ослепительная белоснежная улыбка больше напоминала оскал. – Правда? – пронзительные голубые глаза лукаво прищуривались, избегая прямого зрительного контакта. – В любом случае, рад был повидаться. Мы еще увидимся. Завтра на заседании. Желаю удачи.
Положив руку на сердце, Хьюго Санденс, слегка наклонил голову вниз. Своеобразный поклон не был оценен по достоинству. Однако мужчина не особо расстроился – плотоядная усмешка почти не сходила с пухлых розовых губ. Надменность его позы несказанно раздражала. Он всегда был таким непредсказуемым ублюдком. Идеальная кандидатура на пост Прокурора. Иронично, что у главного защитника государственных интересов фамилия совпадала с фамилией знаменитого разбойника с большой дороги, грабящего поезда. Подходящее описание для изворотливого голубоглазого блондина с волевым подбородком и очаровательными ямочками. Но за всей этой маской пряталась безжалостная натура инквизитора, управляющего людскими душами. Обожая игры с жертвами, он неустанно дергал за тонкие ниточки, постоянно угрожая их перерезать. ***
– К слову, как себя чувствует Виктория? – задержавшись на мгновение перед стендом охраны, Санденс показательно поправил синий галстук. – Передавай ей большой “привет” от меня. На тот случай, если с тобой что-нибудь случится, ты же снабдишь ее моим номером? – рассмеявшись, Хьюго снова поклонился, после чего исчез за ближайшей дверью в сопровождении нескольких помощников, нагруженными огромными папками с делами.
– Кен, будь хорошим юристом и напомни мне, когда придет время, вытащить наружу компромат на этого уебка, чтобы запрятать его в такую далекую дыру, откуда не выберется ни одна грязная душонка, – умышленно подавляя плескавшуюся в расширенных зрачках ярость (уже в который раз за сегодня), Мануэль перешел на высокопарные речи. Недооцененный трагик бушевал. – Не будем убивать его.
Ведь у нас новая демократия.
Комментарий к Правосудие для всех