– Мистер Гудвин, рад видеть Вас в хорошем настроении, – остановившись посреди коридора, Гастин принял благодушный вид, отчего его заостренные усы заблестели в свете ламп. – Смотрел Ваше интервью. Остался в полном восторге!
– Вы не первый человек, который говорит мне эту фразу. Так что спасибо. Все же мои таланты переговорщика где-то пригодились, – нервно переминаясь с ноги на ногу, Себастьян поглядывал на заветный вход в божественную обитель. Ему не хотелось тратить время на разговоры с пародией на дворецкого, но хамство старшим вряд ли добавит престижа.
– Не недооценивайте себя. Еще пару репетиций с Клиффордом и Вы спокойно дадите фору любому опытному политику. Молодость и энергия всегда привлекают больше, чем заученные фразы. Я знаю, это довольно прогрессивный взгляд на вещи, но мои сыновья со мной согласятся.
– Не знал, что у Вас есть дети, – на секунду перестав сверлить глазами кабинетную дверь, Гудвин позволил себе разглядеть низкого полноватого мужчину перед собой. За комичными усиками и смеющимся взглядом скрывалась чувственная натура. – Не встречал их, они тоже здесь живут?
– Нет-нет, я работаю здесь, чтобы оплачивать их обучение. Позже я постараюсь дать им возможность учиться заграницей. Это их мечта. Но пока они стоят на площади и восхищаются Вашими речами со сцены, – грустно улыбнувшись, Хиггенс уставился в пол, а затем, спохватившись, понял, что задерживает эдемовца. – Прошу прощения. Я немного увлекся. Мисс Маргулис у себя, я только что с ней разговаривал.
– Спасибо, – остановившись около закрытых дверей, Себастьян обернулся и спросил: – Ваши сыновья верят в принципы, которые отстаивают протестующие?
– Безусловно, они находят отклик в их молодых душах. Они идеализируют мир из-за возраста. Вы сами понимаете. Но отказываются признавать это и заявляют, что вряд ли такие как я смогут разрушить систему. Я их не расстраиваю. Они в своем праве.
– А Вы не верите в возможность изменить что-либо?
– Господин Гудвин, мой старший сын погиб на войне за Восток больше шести лет назад. Он тоже верил в изменения. Хотел помочь Родине. Быть полезным. Однако реальность поразила его гораздо быстрее, чем братьев. И, боюсь, урок был болезненным скорее для меня. Мне ведь пришлось хоронить его останки, которые семье любезно вернули в дешевом деревянном гробу. После этого я уже ни во что не верю.
Внезапно распахнувшиеся двери вынудили двоих собеседников отпрянуть. Гастин, с почтением относившийся к хозяйке общины, поклонился ей и снова поблагодарил за книги, после чего скрылся на лестничной площадке. Себастьян остался неподвижно стоять перед кабинетом, не в силах открыть рот и поприветствовать женщину. Та, в свою очередь, изучала непрошеного гостя немного удивленным взглядом, но все же нарушила неловкое молчание и жестом пригласила кандидата войти. Он предпочел молча прошествовать внутрь и усесться как можно дальше от главного кресла. Увы, планы пришлось изменить, стоило недовольному собачьему рычанию огласить всю комнату. Вздрогнув, валютчик пересел поближе и нервно застучал пальцами по столу.
– Ты знала, что у Гастина сыновья на улице протестуют вместе с толпой?
– Разумеется, – по-прежнему изумленная Перри не догадывалась о цели визита этого человека. Учитывая тот факт, что озвучивать ее он, похоже, не спешил, ей лишь оставалось поддерживать беседу в одиночку: – У тебя что-то случилось? – следовало уточнить, в какой именно день они решили перешагнуть барьер вежливости и обращаться друг к другу на “ты”.
– В моих руках жизни детей…
– Ты преувеличиваешь. Во-первых, они в наших руках. Во-вторых, уже довольно поздно для инсайта, тебе не кажется? – опустившись в кресло, Виктория достала из пачки сигарету и прикурила. – С какой стати ты озаботился комфортом избирателей или их отпрысков? **
– Я и не догадывался, какая ты циничная, – фыркнул Гудвин, откидываясь на стуле с каким-то странным выражением на лице. То ли сосредоточенным, то ли насмешливым. – А ведь твои дети могли оказаться по ту сторону баррикад. Или ты сама.
– У меня нет детей, – отрезала Маргулис, возможно, более жестко, чем планировала. – И бессмысленно рассуждать о том, чего никогда не произойдет. А теперь ответь на мой вопрос – ты пьян или обдолбан?
– Я чист уже несколько недель. Говорил об этом в недавнем интервью. И, кстати, я за день получил уже уйму комплиментов по поводу своего успеха, но ты мне ничего так и не сказала. Хотя это в твоих интересах.
– Ты мне хамишь. Эта первая причина, по которой ты можешь получить только удар по ребрам, если я вызову охрану, – предупредила раздраженная Королева. – А вторая причина заключается в том, что я не смотрела твое интервью. Была занята.
– Чем же? Очередным планированием уик-энда в компании несравненного Волкера? – язвительно протянул контрабандист, с вызовом глядя на вдову. В ожидании новой перепалки он начал осматривать чучело ворона с открытым клювом и маленький стеклянный глобус.
– Ты переходишь грань дозволенного, – расслабившись под действием никотина, Маргулис уже не ощущала того первоначального раздражения. Странно. Но впервые за неделю плодотворной работы в этот кабинет вошел человек, не лебезящий перед начальством, не расточающий пустых комплиментов и не требующий невозможного. Как иногда приятно осознавать, что беспринципные наглецы тоже бывают полезны. – Грэм уже позвонил и пожаловался на тебя. Говорит, ты его не слушаешь.
– Что поделать, таков уж я, – пожав плечами, кандидат достал собственные сигареты и присоединился к невесомому пиршеству. – Но стоит отдать ему должное – уж свое дело он знает. Все его советы я принимаю во внимание. А интервью я настоятельно рекомендую посмотреть. Получишь массу удовольствия.
– Мне хватает твоего присутствия в своем кабинете. Не уверена, что хочу посвящать все свободное время еще и выслушиванию твоих сентенций.
– Очень зря. Иногда бывает полезно прислушаться к другим, – они оба замолчали на какой-то промежуток времени. Комната постепенно наполнялась дымом. Пришлось подняться и открыть окно на проветривание. – Я пересекся со своим другом Мэттом Рафом. Вы знакомы?
– Где ты его нашел? – резко подняв потемневшие зеленые глаза, Виктория не стала скрывать напряжения.
– Это он меня нашел. Мы вместе отобедали в местном кафе, где он посетовал на свою тяжелую судьбу. И еще велел предупредить тебя, что Гровер открывает на нас охоту. Усиливает патрули, ужесточает контроль и все такое прочее. Вы, ребята, здорово его разозлили.
– Старые счеты, – остановившись перед окном, Перри задумчиво глядела в пустоту. Покрывшаяся зеленью улица не могла обмануть зоркий глаз: весь смрад по-прежнему торжествовал в квартале. – Много лет назад мы поспособствовали его отставке. С тех пор он лелеет надежду уничтожить Эдем и меня заодно. Его возвращение в игру нам сильно повредило, но мы не позволим ему взять реванш. К счастью для нас, на своих ошибках он не учится.
– Да, я помню эту легенду. Тогда весь Город на ушах стоял. Вы с Волкером доказали его причастность к коррупционным скандалам в оборонной промышленности. В чем же там было дело? – задумавшись, валютчик почесал бровь, не выпуская сигарет из пальцев. – Кажется, после распада Союза он приватизировал завод, закупил военные запчасти где-то заграницей и продал своему же заводу втридорога. При этом страдала наша армия, потому что качество запчастей оставляло желать лучшего.
– А Клиффорд хорошо тебя натаскал, – не оборачиваясь, Виктория улыбнулась. – Так все и было. В принципе, нас это не касалось. Мы тогда с Арманом только начинали… сотрудничать. У каждого были свои цели, ценности и видения ситуации. Однако сам Гровер нас в покое не оставлял. Бегал за нами, предлагал развивать схемы дальше и обещал колоссальные суммы денег. Впоследствии он становился настойчивее. И уже не просил, а требовал. И даже дошел до того, что начал угрожать. Нас это раздражало. Мешало налаживать контакты с более адекватными партнерами. – наклонив голову, вдова вдохнула приятный летний аромат. – Мы впервые объединились и приложили все усилия, чтобы спекуляции агента безопасности всплыли наружу.