– Мне кажется, я на грани. Есть люди на грани нервного срыва и я один из них, – уже не имело смысла скрывать печальную истину. Мануэль сдавал позиции: почти не ел, плохо спал. – Уже пришли рекомендации от очередной международной организации здравоохранения. Уменьшить скопление людей на улицах. Ввести комендантский час. Забавно! Не находишь? Весь наш протест, все это волеизъявление народного гнева и желание долгожданных перемен нужно прекратить! Мы обязаны это сделать, чтобы наши избиратели не передохли. Кстати, итальянцы поблагодарили за помощь. Даже пообещали сотрудничать с нами.
– Тебе нужна поддержка Западного сообщества, уважаешь ты его или нет, – невзирая на здоровый цинизм и нонконформизм, буквально впитавшиеся ей под кожу, где-то на задворках самосознания все еще пылились остатки жалости и порядочности. – Не хочу выслушивать лекцию по этому поводу.
– Конечно нужна! Но от той его части, которая способна прислать маски и аппараты. А еще лучше – вакцину, но мы же тут о возможном говорим?
– Не психуй. Так получилось. Надо искать пути решения, а не тратить время попусту.
– Согласен, – стоя возле камина со скрещенными руками, Гудвин исподлобья следил за действиями непредсказуемого политического маньяка, насилующего регламенты и Конституцию по выходным. – Не стоит тратить время на…
– Ты что, долбанный попугай? Сидишь в моем кабинете уже пятый час и повторяешь все услышанное по нескольку раз!
– Во-первых, это мой кабинет и вы его оккупировали, – вмешалась женщина, не желая участвовать в петушиных боях. – Во-вторых, хватит выступать! Нам это, господа, ни к чему. Если вы и вправду рассчитываете победить Мастерса и сохранить жизни всех граждан. – фыркнув, Волкер заложил руки за спину и подошел к балкону. Он обожал лунные ночи. Под их покровом можно проворачивать любые преступления. – Сейчас я спущусь вниз и наберу Мелиссу. Она уже четвертый месяц курирует террористов в Восточных областях. – резко повернувшись, Кардинал наклонил голову вниз, словно готовясь к прыжку. – Это незапланированный отпуск. Выехать она теперь не может, но договориться о прекращении огня сумеет. Шаткое перемирие необходимо, иначе мы проиграем по всем фронтам. А тебе придется встретиться с Мастерсом и сесть за стол переговоров.
– Ты, должно быть, шутишь?
– Я – да. А вот коронавирус – нет. Хочешь, чтобы государство коллапсировало – так и скажи. Выступи по телевизору и сообщи, что новый вирус – не что иное, как выдумка Мастерса в целях разогнать народ и отобрать свободу. Тебе поверят. Но потом у тебя не получится свалить на него вину за многочисленные жертвы. Если в тебе живы остатки совести, то ты усмиришь свою гордыню и пойдешь на компромисс. У нас уже был блестящий план: проводим досрочные выборы, ты побеждаешь и мы медленно, но уверенно вытесняем его людей из правительства, так? Все шло хорошо, но ты так вошел во вкус, что начал поднимать ставки без предварительных договоренностей. – сделав паузу для передышки, вдова не позволила ни одному едкому комментарию сорваться с губ Кардинала. – Ты пожинаешь результаты своих же интриг. И при этом удивляешься царящему вокруг хаосу?
– Тогда переговоры – единственный оптимальный вариант, – пожав плечами, заявил Себастьян. Чувство самосохранения у него было развито хуже ораторства.
– Захлопни пасть! – предсказуемо вызверился Волкер, не находя аргументов в споре с разумными доводами хозяйки клуба и оттого свирепая еще больше. – Без меня ты – ничто. Я тебя создал! Если бы не я, ты бы до сих пор молился на курс межбанка или накачивался дешевой наркотой в помойной яме. Ты просто ноль. Ты просто тля.
– Не будем спорить, – перестав подавать Гудвину вполне четкие сигналы и просьбы не поддаваться на провокации, Перри выдохнула. – Я отзываю своих людей с улиц и наших баз. Мне хватило разборок с Гровером, а с вирусом мы бороться не намерены. Дальше – твой ход. Но напоминаю, что рейтинги напрямую зависят не только от всех твоих обещаний, но и от количества живых респондентов.
С этими словами она вышла из кабинета исполнять задуманное ранее. А Мануэль не двинулся с места, продолжая истекать злобой и горечью. Желваки гуляли по щекам, а глаза лихорадочно блуждали по стене. Необходимо любой ценой разогнать людей. Но тогда он потеряет авторитет лидера общественного мнения. Потеряет козыри, не сможет продолжать прежнюю политику.
– Ты утверждал, что этот поганый вирус не представляет для нас угрозы! – жалобно застонал Себастьян в спину уходящему Советнику, вынудив того сцепить зубы, дабы не сорваться окончательно. – И что же мне теперь говорить избирателям? Людям на площади?
Он тоже хотел получить ответ на этот вопрос.
– Кажется, тебе и в голову не приходило, что для победы в путче надо пролить очень много крови? – полуобернувшись, Регент вытащил телефон из кармана и судорожно принялся выискивать номер. Не переставая разглагольствовать: – Что поделать? Так устроен закон политической природы: один из слуг народа неизбежно оказывается тупым, а второй – полезным. И сейчас я – полезный! – обнаружив номер Мастерса, он не стал медлить и вдавил палец в нарисованные на экране цифры. Как и ожидалась, барахлящая связь не позволила слушать мерзкие гудки дольше минуты. Выругавшись, Арман рванул к выходу из кабинета, перед этим рявкнув: – Стой где стоишь, предводитель!
Таким образом первый раунд переговоров состоялся на следующий день. Угодливый олигарх предоставил офис своей фирмы в центре Города для предстоящей встречи и назвал это нейтральной зоной. Ближе к восьми часам вечера черные автомобили без опознавательных знаков начали съезжаться под непримечательным зданием о пяти этажах. Расположившись в роскошном кабинете начальника отдела, с панорамными окнами и аквариумом, обе фракции не скрывали враждебности по отношению друг к другу. Арман испепелял Премьер-министра злобным взглядом. Тот платил тем же, не гнушаясь прибавлять свою фирменную высокомерную насмешливость. Гровер стоял возле двери, будто перекрывая пути к отступлению, и оценивающе изучал собрание. Маргулис держалась особняком, явно планируя играть роль сдерживающего рычага. Остальные представители обеих партий стремились придерживаться дистанции. Не из-за карантина, а скорее от личной неприязни. Вооруженная охрана с подозрением обыскивала каждый кабинет, каждую щель во избежание недоразумений в стиле американских спецслужб.
– Итак, вы пришли выразить мне поддержу на предстоящих президентских выборах и объявить о своей безоговорочной капитуляции? – рассмеявшись, Мастерс хлопнул в ладоши и жестом приказал поднести дары. – Шотландский виски. Сорокалетний. Я счел уместным подобрать под ваш юный возраст, дети мои.
– Ты все еще считаешь переговоры хорошей идеей? – подперев подбородок ладонью, Мануэль пытался сдержать дрожь. Слегка повернув голову в направлении Виктории, он задал вопрос с присущей ему одному бестактностью.
– Я просто хотела, чтобы ты почаще бывал в обществе. Тебе будет полезно открыть в себе новые качества. Особенно положительные.
– Чушь, я люблю людей, – отмахнулся Регент, напрочь игнорируя присутствующих. – И я всегда был открыт для диалога. Просто не очень люблю разговаривать. – кивнув скорее самому себе, чем конкретному лицу, мужчина откинулся на спинку кресла. – Хотя нет, я передумал – людей я тоже не особо люблю. Это, кажется, какой-то врожденный вид идиосинкразии.
– Уверяю, Ваши с ними чувства взаимны, – наконец вмешался Дуайт, не понимающий, почему им умышленно пренебрегали. – Прискорбно для политического деятеля, да? – с подчеркнутым сочувствием продолжил он, глядя на оппонента с ухмылкой.
– Что же, я, по крайней мере, не притворяюсь их другом, – усмехнувшись, парировал Советник, салютуя всем собравшимся наполненным стаканом. Фигляр в костюме. – А Вам рекомендую попробовать как-нибудь, господин Государственный Секретарь. Вы можете избежать многих проблем благодаря этому навыку.
Переговоры зашли в тупик, не успев толком начаться. Все внезапно замолчали. Имел ли смысл продолжать диалог между непримиримыми соперниками, претендентами на желанный престол? Маловероятно. Если бы не угроза жизни верноподданных, вряд ли они собрались бы под одной крышей. Поэтому, сцепив зубы и подавив бурлящее в венах негодование, они сели за один стол и приготовились выставлять приемлемые условия, половина из которых в конечном итоге будет нарушена.