– Вам сюда нельзя! – схватив женщину за локоть, доктор буквально вытолкал ее в главный коридор. – Не подходите к операционной! Или я выведу вас!
– Эй! Уберите от нее руки! – вскочивший эдемовец схватил врача за локоть и сдавил, заставляя вздрогнуть от боли и разжать пальцы. – Еще раз прикоснешься к ней и я не стану щадить. – отбив работодателя, он усадил ее на кушетку и попытался привести в чувство. – Брат, купи в магазине воды и принеси. Живее! – отдав приказ, мужчина с удивительной деликатностью убрал мешавшие волосы с ее лица. – Все будет хорошо – я обещаю. Смотрите на меня.
Отчаянно пытаясь сдержать дрожь в руках, Маргулис наконец получила воду, чтобы успокоить нервы. Прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем она поднялась со стула и осмотрелась. Ее люди, перебинтованные, накачанные обезболивающим, едва терпящие боль, приветствовали свою повелительницу вымученными улыбками. Как она могла упустить это? Большинство из этих мальчишек и мужчин служили Эдему с самого начала, кто-то даже целыми семьями и поколениями. Воистину, они переросли своих отцов. Они устали бороться так же, как и она. Но продолжали держаться до конца. В момент прозрения, обычно посещавшего смертных на грани срыва, двери открылись, пропуская вперед запыхавшегося, испачканного и матерящегося Долана. Он вошел в здание больницы, проигнорировав сестру в приемной, и внимательно оглядев всех в вестибюле, запустил ладонь в слипшиеся от крови волосы.
– Извините за опоздание, в метро была облава, – опустившись на свободное место не без гримасничанья, Кларк почти потянулся за сигаретой. – Гребаный Гровер, как же я хочу выпотрошить его кишки. – Перри, услышав его причитания, резко подскочила с кушетки и подошла ближе, угрожающе нависая над побежденным командиром. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Мы попали в засаду.
– Сколько наших погибло?
– Четверо, – откинувшись на спинку сидения, офицер сглотнул ставший в горле ком. – Двое пропали без вести. Скорее всего, вернутся в клуб. А потом я соберу силы…
– Ты уже проявил себя, Кларк, – жестко оборвала Виктория, испытывая отвращение к жизнерадостным неудачникам. – Это не просто провал. Это катастрофа. Я доверила тебе важную миссию, я полагалась на тебя, а ты опозорил Эдем. Я не изгоню тебя. Не сейчас. Только потому что ты ранен так же, как и остальные. Но знай: ты был очень к этому близок.
Сжав челюсти, Долан не выдержал и ударил кулаком по белоснежной стеле больницы – так боль чувствовалась острее. Данбар, наблюдавшей за сценой публичной казни, с тяжелым вздохом поднялся на ноги и направился к выходу. Повсюду сновали люди в масках и белых халатах. Осторожно минуя каталки, передвижные койки и лужи крови на полу, вестник остановился возле одного из своих товарищей с перебинтованным плечом.
– Как дела, Гектор?
– Бывало и лучше. Одна тварь в погонах выстрелила в меня, но пуля оцарапала плечо, не задев кость. Придется немного походить с бинтом. Руку не отрежут.
– Хорошо, – ограничившись кивком, Илай продолжил двигаться к выходу и вышел на воздух. Неподалеку от парковки, притаившись в тени деревьев, нервно курил Артур. – Волкер спас тебе жизнь или ты солгал?
Проведя половину жизни в окопах, солдат привык задавать вопросы напрямик. Если собеседник готов отвечать на них. Ригби прекрасно осознавал это и не стал говорить об отсутствии манер. Он лишь задержал сигарету в зубах и поиграл усами над губой. Выбритый затылок, усеянный бледными шрамами, сочетался с образом пережившего лишения отставника.
– Я получил увольнительную после трех лет службы на Востоке. Ты тоже там служил – я слышал истории про тебя, палач Эдема. Но тут наши пути разошлись. Ты стал киллером, принимал заказы, а я работал в службе безопасности, подчищал за тобой. Вместе с младшим братом. Но произошло так, что наш начальник, господин Гровер, с великим удовольствием преступал закон. Ты знаешь о разных махинациях и всякой коррупционной херне, которая творилась на его заводах. Мы с братцем думали, что у нас великое будущее. Хотели стать большими начальниками. И помышляли, что нужно сообщить вышестоящим о схемах Гровера. Кто же знал, что они тоже получают долю от афер с оборонкой. Брата убили в качестве предупреждения, – швырнув сигарету в траву, Артур затоптал ее ботинком. – Меня уволили. А Гровер хотел убить. Это стало дело честью для него. Он даже послал наемных убийц. Но, к счастью, на моем пороге возник некий Волкер и предложил сотрудничать. Я отказался. Ненавидел разодетых щеголей. Сейчас отношусь иначе, – усмехнувшись, он поправил недешевый пиджак и фуражку стоимостью месячного лечения в клинике. – Потом меня подстерегли трое агентов и порезали. Не смотри так, ты еще мой живот не видел. Художества Гровера. В общем, тогда я был как никогда близок к смерти. Воссоединился бы с братом. Меня спас Волкер. Конечно, он знал, что мне не прожить и дня без его протекции. И что я – живая мишень для всего Города. Но факт остается фактом – жизнь он мне спас. И мне пришлось возвращать долг. Став его личным телохранителем, я сполна насладился падением Гровера, но мне и в голову не приходило, что придется снова столкнуться с ним. Знаешь, что самое забавное? Он меня даже не помнит! Как и моего брата. Но я напомню. – похлопав себя по кобуре, зверолов хмыкнул. – А ты чем прославился, что попал в услужении Королевы?
Илай был готов ответить услугой на услугу, его прервал заскользивший по разбитой проезжей части автомобиль, проворно лавирующий между загруженными улицами с намерением припарковаться как можно ближе. Завершив маневр, водитель черного мерседеса с тонированными стеклами открыл дверь и выбрался наружу. Эффектный форсаж сопровождалось не менее броским появлением любителем гонок. Поправив замявшиеся лацканы серого пиджака, мужчина направился к центральному входу в больницу. Вальяжной походкой он ступил за порог здания и скрылся за массивными дверьми. Рассмотреть его не представлялось возможным: глаза скрывались под темными солнцезащитными очками, а движением казались настолько плавными, на сколько и быстрыми. Но, оказавшись в людном коридоре, он остановился и избавился от очков, сразу же прищуриваясь от резкой смены освещения. Неизвестно, каким именно образом, но он выделялся среди общей взволнованной людской массы. Это заметили все.
– Прошу прощения, в какой палате в данный момент находится Армандо Волкер? – поймав одну из медсестер, обходительный незнакомец широко улыбнулся, что сразу же добавило баллы в его пользу. – Я – родственник.
– Господин Волкер сейчас на операционном столе. В него стреляли и раны очень…
– Благодарю, – не переставая улыбаться, посетитель ускорил шаг и на ходу спрятал в футляр очки. Остановившись посреди вестибюля, он сориентировался и ринулся к нужному отделению. Как ни странно, он не бежал, а словно парил в воздухе, боясь выйти за пределы внутренне установленной скорости. Не обращая никакого внимания на окрики врачей, бегущих за ним следом, мужчина перешел на прогулочный шаг и замедлился перед дверью, что вела в специальную комнату. Возле нее уже стояла Маргулис, пытавшаяся заглянуть внутрь на протяжении целого часа. Услышав вопли, она обернулась. – Здравствуйте.
– Кто Вы такой? Репортер? – она заметила, что незнакомец, наделавший много шуму, пристально разглядывал ее. Почему-то ей показалось, что она уже где-то видела эти вечно смеющиеся, но вдумчивые карие глаза на слегка вытянутом лице. Аккуратная темная бородка покрывала лишь нижнюю часть подбородка и худых щек, в то время как над верхней губой виднелась полоска подстриженных усов. Она видела это лицо раньше, на фотографии. – Вы…
– Джеймс Теодорих Деранжер, – не пряча обезоруживающую улыбку, он протянул ей руку прежде, чем предложение было закончено. – Для друзей просто Джимми. Арман рассказывал Вам обо мне?
Что глашатай Запада позабыл в этой кровью залитой пустыне? Напрягшись, вдова не стала отказывать гостю и приняла рукопожатие. Кинувшиеся на перехват санитары и охранники были отозваны, равно как и обеспокоенные вестники. Она не знала, как реагировать на появление столь важной персоны, связанной с прошлым Кардинала и самого Президента. Одно было кристально ясно – назревали серьезные перемены. Для кого-то из присутствующих в здании точно. Сформировав мысль, Виктория уже хотела озвучить ее, однако гудение аппаратов, донесшееся из комнаты за спиной, в долю секунды оборвало весь мыслительный процесс. Хирурги засуетились: перешли на требовательный крик и велели привести каких-то помощников. Они нервничали – на их руках фактически умирало первое лицо государства.