Прислонившись к стенке, Виктория схватилась руками за раскалывающуюся голову. Она больше на могла выносить отвратительного писка компьютеров. Скатываясь по белому кафелю, она ощутила чужое прикосновение в области локтя и необычную силу того, с кем говорила несколько секунд назад. Деранжер поставил ее на ноги, не приложив к тому особых усилий. Сдерживая подступающие рыдания, Перри впервые заметила в глазах эмиссара едва уловимую искорку грусти, умело маскируемую тактичностью и безукоризненностью манер. Весьма удачный маневр, ведь при первой встрече хочется рассматривать его поджарую для такого возраста фигуру, а не проникать в тайну взгляда.
– Он выберется. Он – сильный. Он – боец, – Маргулис не сразу поняла, о чем идет речь – настолько сильно эмоции подавляли здравый смысл и способность к мышлению. – На немецком языке его имя буквально означает воин. Вы помните?
Значит, воскресший из мертвых деятель времен Революции белых был осведомлен об их первой встречи? Такие подробности мог знать только очень близкий друг. Или самый опасный враг. Обрывая мыслительную цепочку, мимо пронеслись санитары и сестра с дополнительным оборудованием. Потеряв всякую надежду, Виктория повернулась всем корпусом и попыталась протянуть руку к двери, но ее снова удержала властная ладонь чужака. Не позволив ей вырваться, он осторожно отвел ее руку в сторону. Так они простояли, почти заключив друг друга в объятия, больше получаса. Время тянулось нескончаемо долго, но пролетело так быстро.
– Его состояние стабильно, – выглянувший из-за двери врач немного смутился, но не растерял профессионализм окончательно. – Операция будет продолжаться еще пару часов, но главная угроза миновала. Думаю, скоро вы сможете зайти внутрь.
Облегченно выдохнув, Перри деликатно отпрянула от мужчины и взглянула на него уже с другой стороны. Она заметила, что один из его кулаков до сих пор был плотно сжат, почти до побелевших костяшек. Неужели ему действительно не плевать? Такое редко бывает: почти не зная человека, невольно проникаешься к нему доверием. До такой степени, что готов раскрыть государственную тайну или пин-код от личной карточки. Как правило, подобные люди пользуются оказываемыми милостями с большим удовольствием. Усомнившись в Джеймсе, хозяйка клуба хотела возобновить прерванный разговор, однако к ней уже успели подойти и сообщить о появлении брата в компании с мэром. Извинившись за вынужденную отлучку, женщина получила в ответ одобрительный кивок и отошла к стойке регистрации, где ее поджидали измученные союзники.
– Я все видел, – прижав сестру к груди, Том принялся раскачиваться, как в детстве. – Как он? – сглотнув, Королева выдавила жалкое подобие улыбки. – Мы убьем их всех. Я тебе обещаю. Я лично принесу тебе голову Дуайта Мастерса.
– Вау, что за кровожадность, ребята? – подняв руки в защитном жесте, Гудвин желал свести все сказанное в шутку. – Стоит ли напоминать, что перед вами представитель власти? – поймав на себе недоброжелательные взгляды, Себастьян затушевался. Еще он заметил красноту в глазах женщины. Она плакала по раненному любовнику? Как нелепо. – Просто давайте сбавим тон. У стен тоже есть уши.
– Плевать. Дай мне побольше людей и оружия. Я разворошу это осиное гнездо, чтобы покончить со злобными выродками.
– На данный момент есть проблема посерьезнее. Загляни мне за спину, но сделай это максимально незаметно, – облизнувшись, Ридус опустил глаза на пол, а затем слегка нагнулся в сторону и принялся изучать местность. – Видишь того человека у двери?
– И что же?
– Я не совсем уверена, но он представился Джеймсом Деранжером. Ты слышал о нем? – отрицательно покачав головой, Том сделал пару шагов назад, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. – Участвовал в Революции Маунтана. Преданный союзник и исполнитель, первый государственный секретарь при новом Президенте.
– Не стоило прогуливать уроки истории. Ты знаешь, почему он здесь?
– Не успела выяснить. Переживала за жизнь нашей единственной надежды сместить Мастерса и остаться в живых, – расслабившись после стольких переживаний, Перри вернулась к здоровой иронии. – Когда Волкер очнется, его ждет сюрприз.
– Извиняюсь, – Данбар, не рискующий встревать в диалог, все же подошел поближе и протянул Королеве серебристый предмет. Им оказалась зажигалка с изображенным на ней вороном, испачканным засохшей кровью. Подарок ко дню рождения Регента. – Валялась на сцене. Я подобрал перед уходом. – поблагодарив эдемовца, Виктория с бережностью приняла ценную вещь, оставшуюся на память от идиота, получившего пулю вместо оваций тысячной публики. – Если позволите, я хотел бы вернуться туда и осмотреться. Со мной пойдет Рэйз. Может, удастся вычислить снайпера. Или место, откуда стреляли.
– Зайди в Ратушу и постучись в кабинет Мастерса. Найдешь снайпера и не одного, – с такой язвительностью Гудвин рисковал заполучить больше врагов, чем соратников.
Впрочем, собравшиеся пропустили его слова мимо ушей: Илай получил разрешение на проведение операции, Томас подошел к медсестре за стойкой, чтобы уладить кое-какие финансовые вопросы, Себастьян задумчиво скрестил руки на груди и закусил губу, а Виктория разыскивала пропавшего Деранжера. Тот явился через пару минут с двумя стаканчиками какао и все той же спокойной улыбкой на блаженном лице. Он предложил выйти на улицу и насладиться чудесным вечерним небом.
– Мой помощник купил это в каком-то кафе неподалеку. Или в автомате – я не понял. Поначалу хотел заказать кофе, но вряд ли Республика меня чем-то приятно удивит. Несмотря на то, что здесь многое изменилось, внутренности остались теми же, – пожаловался Джеймс, отпивая немного из стакана. – Но я не о кофе с Вами хотел побеседовать. Вы, думаю, догадались.
– Могу подсказать пару адресов. На улице Губернатора Хаагенти полно ресторанов и хороших кафе. Вам понравится. **
Рассмеявшись приглушенным, негромким смехом, Деранжер салютовал стаканом, не в силах избавиться от искренней улыбки. Следовало отдать ему должное – держался он хорошо, умело балансируя на грани дружелюбия и высокой квалификации. Такие рождаются политиками, а не становятся.
– Я справедливо не доверял вкусам Армана. Между нами, они у него специфичные, но тут – выше всяких похвал, – словно спохватившись, Джеймс приложил руку к груди и смиренно произнес: – Извините. Я не хотел сравнивать Вас с вещью. Это неприемлемо. – мало что могло удивить Маргулис за тридцать лет существования в Республике, но чистосердечное раскаяние без кривляний – все же смогло. – В Европе меня бы давно уволили за непрофессионализм. Еще раз приношу извинения. Такого больше не повторится. Это все влияние дурного Города.
– Вам Он тоже не нравится?
– Кому в здравом уме может понравиться зловонная яма с претензиями на покои Его Величества? Столица – эта всемирная клоака, засасывающая всех без разбора. Кому-то повезло барахтаться на поверхности и мнить себя великим, но уверяю Вас, они не продержаться дольше никчемного корабельного обломка, за который уцепились. Их бессмысленные эскапады и нелепые бравады сродни предсмертным хрипам свиней на бойне. Простите за такое грубое сравнение.
– Поэтому вы сбежали отсюда, когда представилась возможность?
Вздохнув, Деранжер выпрямился и отвел глаза, видимо, стараясь подобрать ответ не для собеседницы, а для самого себе. Неужели нащупала слабое место? Постояв так в молчании несколько секунд, мужчина широко улыбнулся, точно ждал этого вопроса всю свою жизнь. Наклонив голову вбок, он уперся спиной в больничную стену, затем подогнул одну ногу и прижал подошву к уступку. Зациклившись на белой башне, что возвышалась над чредой ободранных зданий, политик рассматривал часть Ратуши и предавался воспоминаниям. Даже при его каденции она не была такой уродливой.