Кассиус понимал своего мрачного коллегу лучше, чем кто-либо. Отчасти, по этой причине Дуайт считал диктатора компетентным лидером и беспрекословно подчинялся любым приказам. Даже идеологию создал в честь предшественника, когда принял бразды правления. Но мало кто понял суть маунтанизма и фундаментальность нового принципа. Им лишь бы законы критиковать. Или экономические наработки, в которых разбираются от силы три эксперта. Раздражаясь, Секретарь непроизвольно сжимал стакан виски и стискивал зубы, раскусывая сигареты на части. Ненависть будоражила кровь. Самое отвратительное заключалось в том, что прямого объекта, на который она могла бы быть направлена, не существовало. Корить жизнь за несправедливость? Людей – за неблагодарность? Западную культуру – за социализм? Какая грандиозная бессмыслица. Ведь Министр хорошо понимал, как функционируют суровый политический климат и дивный мир грез и кошмаров наяву.
Злила игра не по правилам. Выводили из равновесия никчемные сказки, выдаваемые за истину и проницательность. Выйти в прямой эфир, перебив другие программы, чтобы потешить народ сказками о человеке-невидимке? Бред. Либо это зашифрованное послание сторонникам, либо в бункер пора пригласить опытного специалиста в области психиатрии. Не стоило сбрасывать со счетов теорию о записи, сделанной полгода назад. Президент может быть мертв, а полномочия истекают лишь через два года. По закону. Если бы не старания тандема Кардинала и Королевы, страной управляли бы новые люди. Мастерс хотел все изменить. Очистить вертикали власти, не обращая внимания на умоляющий писк сотни мерзких свиней, чьи кости дробили в обновленной государственной машине. Больше ему ничего не хотелось. Обойдя кабинет по кругу в двадцатый раз, мужчина замер перед огромным зеркалом в дальнем углу. Маунтан любил разговаривать с кем-то и, отворачиваясь, делать вид, что мысли блуждают далеко, пока зеркало показывало всю скрытую ранее мимику непрошеного или долгожданного просителя.
Большой затейник.
– Армандо Мануэль Волкер мертв! – посмаковав фразу несколько раз, Мастерс не отрывался от собственного отражения. Сначала ему не понравился тембр голоса. Недостаточно бодрый. Надо больше торжественности! – Армандо Волкер мертв! – казалось, стены зашатались от яростного, рычащего крика. – Волкер мертв! – испуганная секретарша постучала в дверь. – Я занят!
– К Вам пришли, господин Секретарь. Мистер Санденс! Мне впустить его?
– Пусть заходит, – не отходя от замаскированного зеркала, Дуайт заложил руки за спину. В таком положении его застал удивленный Хьюго, державший подмышкой стопку бумаг. – Что тебе нужно?
– Я искал Гровера. Наконец-то собрал материалы по нашим сторонникам в партии. Если пойдем на уступки группам влияния, то получим голоса для импичмента. Наша святая парочка совсем не занимается государственными делами из-за карантина, – показав на спущенную маску и перчатки на руках, Смотрящий улыбнулся. – Остальных можно уговорить другими способами. Обещания сработают, но угрозы – лично моя самая любимая часть представления. – понимая, что его почти не слушают, Санденс нахмурился и прищурился. – Так где Гровер?
– Ушел убивать Армана Волкера, – вспомнив недавно отрепетированную фразу, Министр сразу же поднял коричневые глаза с расширившимися зрачками и взглянул на себя со стороны. Какой-то самонадеянный петух в полицейской фуражке единожды упомянул его супругу, а он сразу же поддался сентиментальным порывам? – Найдешь его возле больницы принца Вассаго. Надеюсь, с отрубленной головой Волкера в руках.
– Что?! – прокурор опустился на одно из кресел и подпер ладонью подбородок. – Я не хотел тебе говорить, но пару дней назад мне в офис прислали подозрительную коробку. Ее открыл один из моих работников и достал оттуда свежее чучело ворона с человеческим языком в клюве. – лишь пожав плечами, Секретарь продолжил изучать себя через извращающую реальность призму. – Я не совсем понимаю, что с тобой происходит в последнее время? Ты слышал, что я сказал? Свора убила моего информатора. Они опустились до примитивного убийства!
– Как и мы на площади. И что теперь? – выпрямившись, Мастерс потянулся пальцами к сжатым губам и, соблюдая величайшую осторожность, словно прикасался к кому-то другому, оттянул их за края, превращая в улыбку. Санденс молча наблюдал за манипуляциям, не в силах сдвинуться с места. – Мне нужно чаще улыбаться. Так говорила покойная жена. Но она понятия не имела, с какими людьми мне приходится работать. Возвращайся в свой офис и жди Гровера там. Я скажу ему о результатах твоей работы.
– Если он выживет, – выплюнул Хьюго и, поднявшись с кресла, поспешил выйти вон из кабинета, в котором каждый лидера государства медленно лишался рассудка.
Больница Принца Вассаго.
Заблокировав выезды из клиники, кордон черных автомобилей расположился на всей проезжей части. Они готовились с самого утра, тщательно подбирая место остановки и обзора. На крышах скрывались вооруженные солдаты национальной гвардии с винтовками, направленными прямо в решетчатые окна. Из автомобилей вышло десять человек, половина из которых выстроилась в своеобразный ряд перед белым зданием с отшелушившейся краской. Другая часть переносила из багажника автоматы и гранаты. Вряд ли их можно было причислить к светошумовым. Первая очередь прошлась по белому фасаду, выбивая стекла на третьем этаже. Откуда-то послышались дикие женские вопли. Врачи, свободно разгуливающие на заднем дворе, припали на колени при первых звуках выстрелах, пытаясь укрыться руками от посыпавшегося стекла. Одна пуля попала в стену и, срикошетив, пробила пациенту череп, в результате чего он обмяк прямо на койке. Но никого это не интересовало.
Особенно Гровера, возглавлявшего долгожданную операцию по ликвидации опасного элемента в государстве. Достав из автомобиля специальный громкоговоритель, он развернулся к зданию и слабо улыбнулся. Лицо светилось неподдельным весельем. Ненормальным. Инфернальным и пробирающим до ужаса. Второй залп пришелся по припаркованной машине скорой помощи. Так они давали понять, что не настроены на переговорный процесс, а требуют содействия органам правопорядка, иначе последствия будут ужасными.
– Что вы делаете? У нас там больные коронавирусом подключены к аппаратам! Они же погибнут из-за вашей халатности! – прокричал главный доктор, выбежавший на середину улицы. Впрочем, дуло автоматов слега остудило благородный накал страстей. – Прошу вас, эти люди не виноваты.
– Вы покрываете опасного преступника Армана Волкера. Если не выдадите его в течение десяти минут, мы возьмем больницу штурмом и убьем всех причастных. Вывози его наружу.
– Господин Волкер не переживет перевозки. Дайте ему немного времени, чтобы выздороветь, а потом продолжите свои мафиозные игры не на территории моей больницы!
– Я могу сделать так, что от твоего лепрозория ничего не останется, – краем глаза разъяренный Брэм заметил собравшихся на нижних этажах звероловов и эдемовцев с оружием в руках. И кто же снабдил их целым арсеналом? – Ты меня не понял? Отсоединяй его от трубочек, колбочек и капельниц. Или я найду того, кто сделает это за тебя. – наклонив голову набок, Министр быстрым движением извлек из кобуры пистолет и приставил ко лбу зарвавшегося врача.
– Брэм, насилие совершенно ни к чему! – придерживая массивную дверь, Джеймс тут же поднял обе руки вверх и вышел наружу. Он насчитал по крайней мере семь дул, нацеленных ему в грудь. – Мы давно не виделись. Позволишь пожать тебе руку? Вижу, вируса ты не боишься. – Деранжер сам носил перчатки и маску, спущенную на подбородок. – Послушай, нет в нашем мире проблем, которые невозможно решить. За исключением справедливого перераспределения средств в ЕС, но это детали.