Однако валютчик пришел сюда не ради внезапно пробудившихся эстетических вкусов. Помимо хрестоматийной классики и остросюжетных детективов в помещении хранились разные заметки по членам Своры. Особенно по асам. Став одним из них, Себастьян тоже был вписан в историю, для будущих поколений бунтовщиков и революционеров. Но сейчас его интересовала личность конкретного человека. Ради этого он перерыл дальние полки, пока не обнаружил целый роман, умышленно заделанный под старину, с потрёпанным переплетом и желтыми страницами. Еще внутри были графические рисунки, изображавшие адских гончих с раскрытыми пастями и явным демоническим блеском в пустых глазницах. Здесь содержалась биография каждого вестника. И писалась отнюдь не дилетантами.
– Не думал, что кто-то еще заходит в обитель знания и людского порока! Хранилище секретов и постыдных тайн! – закатив глаза, Гудвин тяжело вздохнул и медленно повернулся к незримому спутнику. – Трефовый валет. Верный попутчик. Самопровозглашенный волкодав.
– И я Вас категорически приветствую, Господин Никто. Вы давно тут? Надеюсь, не помешал.
– Разве кого-то волнует душевное состояние и комфорт никчемного шута? Мы же арлекины! Нам нет дела до окружающего мира. Нас интересуют только людские пороки! – поправив очки, вечно сползающие на переносицу, писатель увлеченно изучал будущую жертву своих рассказов. – Нос чересчур крупный, исправлю при написании! Неужели часто суете его не в свое дело? – не успев ответить, мэр был наглым образом перебит громким бормотанием. – Глаза нормальные. Цвет… обычный. Ничем не примечательный. Оставлю как есть. В этом своя изюминка! Отдельная черта.
– Я слышал истории о тебе в годы юности. Популярный писатель. За год написал пару книжек, – эдемовец вспомнил давний разговор с Викторией, в котором она упомянула, что их с безумным кретином, вечно слоняющимся по клубу с блокнотом и ручкой, связывали узы странной дружбы и привязанности. – Автор забавных эпиграмм и нелепых карикатур на всю президентскую рать. Удивительно, что кому-то не понравилось. Но такие невежды нашлись. Иначе ты бы не оказался в расстрельном списке. Сколько ты просидел в клетке? А ведь нашли, за что туда упечь, да? Я не осуждаю, сам был заключенным. Но точно не за растление малолетних. Хотя какая разница? Мы же все прощаем гениям и удачливым повстанцам. В итоге тебя посетил сам Президент. Говорят, он так хохотал над твоими нездоровыми хохмами, что решил сменить гнев на милость, а ружье – на вылизанный до блеска реабилитационный центр. Как тебе там жилось, среди своих?
– Волкодаву не поймать свой хвост. Потому что волкодав гораздо больше и не дотягивается до…
– Я все понял. Я недостаточно умен для твоего высокого полета мыслей, хорошо, – в этот момент телефон запищал, оповещая о новом сообщении. Выяснилось, Мэтт обладает большей властью, чем бессмысленный книжный хлам. Он откопал кое-что о прошлом хромого Ларри и готов всем поделиться за хорошее кофе. – Отлично. Больше я тебя не потревожу. Хотел прочесть мемуары, но понял, что зря потрачу время. Благодарю за гостеприимство.
– Кое-что Вы упустили, мистер Гудвин, – неожиданно серьезным тоном протянул Господин Никто и кривовато улыбнулся, заставляя валютчика помедлить и обернуться. – Все мемуары, гримуары и бестиарии принадлежат моему перу. Спросите сами.
– Вот как работает этот механизм джина. Буду иметь в виду. Я могу задать только три вопроса? – получив легкий кивок, Себастьян фыркнул и откинул рукой темную прядь волос со лба. – Черт с тобой. Поиграем в игру. Только недолго, времени у меня немного. Но вы все время говорите о войнах, справедливости и прочей бредятине, которой тут провоняла каждая страничка. А что вам на самом деле известно? Помимо преданий и легенд, основанных на ваших же рассказах?
– Разве не приятно почувствовать себя персонажем сказок и легенд? Это всего лишь иллюзия. В ней целая вселенная перипетий! Можно рассмотреть все до мельчайших подробностей. Словно крылья бабочки с их невероятной цветовой гаммой. И понять, что все переплетено. Мы любим в себе ту часть, которой не существует на самом деле. Так проще носить маски. Кто-то фанатично влюбляется в образ королевского придворного шута и мчится по комнатам в поисках сюжета для пьесы! А кто-то довольствуется ролью жертвы, добровольного Христа! Другие же предпочитают околдовывать других и заставлять видеть в них самих то, чего нет. Например, шакал усиленно не хочет, чтобы все видели его предательское нутро. И тогда он надевает маску верного пса, виляя хвостом из стороны в сторону. Как маятник. Как идеальное лезвие бритвы, медленно, уверенно подбирающееся к твоему горлу. Стоит только отвернуться…
– И кто же этот человек в маске собаки? Загадка чересчур сложная. Мы же все тут одна свора. Не проще ли найти иголку в стоге сена? Или полезную книгу в этом чулане?
– Читай-читай. Ответы найдешь там. На все интересующие вопросы. Я же не распределитель Душ – не могу нарушать правила. Но присмотрись. Вдруг шакалом окажешься ты. Или кто-то другой.
– Так и быть, зачту как полноценный ответ, но ты можешь лучше, – все же забрав увесистый том, градоначальник взглянул на наручные часы и скривился. – Мне пора. Спасибо за компанию. И за полезную историю.
– У тебя остался еще один вопрос! – крикнул вдогонку безумный памфлетист, складывая ладони на стол и поддаваясь вперед, будто выполняя таинственный ритаул.
– Что ты знаешь о человеке-невидимке? – вспомнив недавнее загадочное выступление Кассиуса Маунтана, мужчина скорее рассчитывал напугать шута воспоминаниями, чем получить ответ на интересующих подавляющую массу вопрос.
– Человеке, которого никто не замечал, хотя на самом деле он был рядом? Которого никто даже не стал искать, но он очень этого хотел? Который делал много хорошего и плохого, но все люди помнил лишь плохое? Человеке, делающим все возможное, чтобы не быть забытым, но в итоге ставшим невидимым из-за своих действий? Эту сказку ты хотел услышать?
– Вопросом на вопрос – нечестно, – не став задерживаться, Гудвин вышел из комнаты в полной задумчивости. Что бы это могло значить? – Плевать. Меня ждут в главном кабинете. – не обратив внимание на монологи с самим собой, политик отправился на общую встречу избранного круга эдемовцев. Когда ему любезно открыли двери вооруженные охранники, он застал там двадцать человек, бурно обсуждающих внесенное предложение. – Прошу прощения! Меня задержали по работе! – едва перекричав подавляющее большинство спорящих, мэр отошел к дальней стене.
– Очень хорошо, что ты наконец соизволил появиться, – с трудом рассмотрев фигуру хозяйки за чужими затылками и плечами, контрабандист прищурился. – Мы планируем организацию одной ночной поставки на Восточные территории. Нужно незаметно вывезти товар из Столицы, а дальше уже будет легче. За двое суток управимся.
– Чем я могу помочь?
– В сущности, ничем. Меня больше беспокоят ищейки Гровера. После недавних событий он еще больше обозлился на нас, – в забитой комнате послышался одобрительный смех. Жаль, что они не потрудились соблюсти социальную дистанцию. Было бы проще смотреть женщине в зеленые глаза. – Твой друг из полиции? Сможешь отослать его людей подальше от нашего маршрута? По центральным улицам груз провозить не будут, но припортовый район объехать не удастся.
– Я попробую договориться. Но ничего обещать не могу. Он явно дал понять, что мы не друзья, – пожав плечами, Себастьян отвел одну ногу слегка в сторону, балансируя на второй. – Главное – не привлекать к себе много внимания и тогда наш блюститель закона будет спать спокойно. Не забывай только, что недавно на него покушались. Любые подозрительные движения и он просто арестует нас всех.