– Когда-нибудь тебе разукрасят ебало за такие шутки, – смахнув выступающий пот с лица, Долан спрыгнул с кузова, подобрал бутылку воды с одного из ящиков и выпил половину. – Обо всем договорился?
– Сомневаешься? Проблем возникнуть не должно. Особенно при таком опытном командире, – не обратив внимания на откровенную лесть, бывший полицейский продолжил разминать затекшие мышцы. – Слушай, у меня тут закрались подозрения насчет одного нашего члена. К кому можно обратиться за советом, чтобы зря не баламутить это болото и не причинить неудобств Виктории? У нее и так старая-новая проблема вернулась к жизни.
– Если все так серьезно и ты не хочешь кого-то беспокоить, что для меня удивление, то точно идти к нашему прославленному Оракулу, – сложив руки в молитвенном жесте, Кларк прижал их ко лбу и поднял над собой, указывая наверх. – То есть, к Вуди. Он у нас смышлёный парень, хоть и калека лет с двадцати. В случае неудачи можешь прийти к нам с Илаем, но выпивка с тебя. При условии, что ты не собираешься жаловаться на кого-то из нас.
– Нет, вы не вызываете у меня холодок по спине, – впившись расширенными зрачками в Боунса, Себастьян снова облизнулся. В нынешних условиях воевать неразумно, но на карту поставлена жизнеспособность общины.
Больница Принца Вассаго.
За последний месяц она посещала больницу чаще, чем Арсенал, примыкающий к клубу. В один из таких приездов полоумный министр безопасности едва не перестрелял половину народа и ее в том числе. В следующий раз их наверняка возьмут в заложники террористы-смертники. Почему-то вздрогнув при воспоминании о людях с радикальной позицией, Виктория отвернулась к окну и попыталась рассмотреть ряд абсолютно серых, неприветливых домов. Потрескавшийся фасад, уродливые пристройки, ядовито-выцветшие оттенки и унылая бедность. Дороги разбиты почти до основания, а на одиноких улицах цвели многолетние деревья, чьи ветки могли отломиться в любой день и упасть на голову случайному прохожему. Плачевное состояние Города дополняли тоскливые пейзажи. Небо затянуло неприветливыми тучами, глубокими и непроницаемыми. Ветер то переходил в жестокое наступление, срывая хлипкие деревца, то успокаивался, приятно лаская незащищенную одеждой кожу.
Романтические описания неприглядной уродливости нахлынули на нее так же быстро, как чувство одиночества. Оно сдавливало грудь последнюю неделю. И приближающаяся встреча с тем, кого она должна была любить, не приносила ожидаемого облегчения. Откинувшись на спинку, Перри выключила телефон и вздохнула. Майкл, в отличие от предыдущего водителя, ощущал единение с машиной и плавно объезжал глубокие ямы и полицейские патрули. Вряд ли бы кто-то осмелел настолько, чтобы останавливать автомобиль со специальными номерами, известными каждому кретину в форме, но карантин и бесчинство творят с людьми страшные вещи. Припарковавшись под зданием, мальчишка вышел из машины и поспешил открыть заднюю дверь. Руки не подал. Это позволило избежать неловкости. Впрочем, Виктория была слишком зациклена на мыслях о собственном одиночестве. Половину больничных коридоров, провонявших спиртом и хлоркой, она прошла на автопилоте, совершенно не задумываясь о маршруте. В конце концов ее провели в одиночную палату в другом крыле, где лежала жертва режима.
– Ему еще нельзя много говорить, но он нас слышит и видит, – первым ее встретил Джеймс, как всегда вежливо-услужливый и улыбающийся, но по-прежнему отстраненный. – Постарайтесь не сообщать о наших неудачах в некоторых вопросах.
Внутри уже находились наиболее близкие друзья. Адвокат Кен в странном пестром наряде бегал от тумбочки к постели и суетливо предлагал налить всем воды. А бывший министр обороны едва мог придумать адекватное оправдание своему отказу и дружелюбно принимал уже второй стакан с газированной водой. Продезинфицировав руки еще на входе, Маргулис зашла внутрь, натянув предвкушающую улыбку. Кивнув всем в знак приветствия, женщина подошла к постели Армана и, наклонившись, заглянула в поддернутые дымкой глаза, немного прищуренные после месяца заточения в тюрьме бессознательности. Осторожно коснувшись мужской щеки, свободной от удушливой маски специального аппарата, она задержала холодную после антисептиков ладонь на бледной коже. Тогда в палату зашел Томас, невольно прервав молчаливую идиллию. Воспользовавшись моментом, Королева резко отдернула руку и отошла в сторону.
– Извините, у меня проверили документы на улице, – обойдя постель с другой стороны, Ридус с сочувствием посмотрел на Регента и аккуратно похлопал того по запястью. – Нам всем тебя очень не хватало. – подняв глаза на сестру он, к своему удивлению, не нашел в них отражение нежности или проявления любви, о каких поговаривали в кулуарах Эдема. – Готов к великим делам? – Волкер лишь моргнул в ответ, вымученно улыбаясь.
– Вы слышали о внеочередном заседании Парламента? – вдова подозвала Деранжера к себе, не желая повышать голос и беспокоить окружающих. Вместе они стояли в дальнем углу и говорили об одной из глобальных проблем на сегодняшний день. – Я пыталась дозвониться до депутатов, но трубку взял только один из них. Он сказал, что их запугал прокурор, а отсутствие Эрика просто развалило партию.
– Он серьезно болен. У него подтвержденный случай коронавируса на тяжелой стадии. Сейчас у него в палате едва ли не десяток врачей и один работающий аппарат ИВЛ, – сообщил эмиссар, не выдавая мимикой своего беспокойства. Но голос предательски дрогнул и надломился. – Пока не знаю, как можно исправить ситуацию. Голосование назначено на завтрашний день. Скорее всего помешать им мы не сможем. Но есть хорошая новость. В течение недели Армана выпишут и мы сможем разрабатывать стратегию на предстоящие выборы. То, что он получил пулю на площади, скорее играет нам на руку. Он ведь почти погиб вместе со своим народом.
– Только отдельную палату предоставили ему, а не погибшим, – хотела ответить Виктории, но благоразумно промолчала. – У меня в Парламенте почти никого не осталось. Буду поддерживать связь с двумя депутатами, но их голоса ничего не решат. Вы уже сказали Волкеру? – Джимми не стал лгать и отрицательно покачал головой. – Хорошо. Дайте ему отдохнуть. Не буду вам мешать. Том, нам пора работать.
Согласно кивнув, Ридус попрощался со всеми и последовал за сестрой, не ставшей тратить время на трогательные эмоциональные порывы в сторону любовника. Обойдемся без нежностей. Эдемвоцы с трудом нашли выход из многоярусной больницы и, выйдя на воздух, опустили маски на шею. В них невозможно было нормально курить. Несколько минут они выдыхали сизый дым и глядели в незримую даль. Сквозь убогие дома, купол зеленой листвы и отрешенные лица, спрятанные под слоями черной или небесно-голубой тканью. Каждый думал о своем. Пока Том не избавился от окурка и не затушил его носком ботинка.
– Мне показалось, или ты не особа рада чудесному воскрешению нашего друга? – ее последний родственник обычно не отличился излишним любопытством, но наблюдательность было одним из его сильнейших качеств. Поэтому он получил место заместителя в Эдеме. – Когда я вошел, ты так быстро от него отпрянула. Словно от прокаженного. Что-то произошло, пока я добирался?
– Я просто устала от бесконечных войн со всем миром. Давай ты примешь этот пафосный ответ и мы перестанем обсуждать мою личную жизнь? Хотя я была бы не против вернуться к скучной обыденности. Как с Майклом. Спокойная, размеренная семейная жизнь. Только без детей. Жаль, не смогла об этом позаботиться заранее. Было много дел.
– А ты когда-нибудь задумывалась об этом? Хотя бы раз в жизни? О продолжении нашего рода?
– Вопреки всем кричащим заголовкам желтой прессы, я – человек. И в первую очередь женщина, – конечно, ответ давался ей нелегко. Потребовалась минута, чтобы сглотнусь горьковатый ком и продолжить: – Мы пытались. С Майклом. Несмотря на общественное мнение, ценящее прежде всего головокружительный карьерный успех, завидное положение и категорическую нехватку времени, нам претило возвращаться домой, в одинокую безрадостную квартиру, лишенную всех красок жизни. Такое осознание застает неподготовленных людей врасплох. И мы тоже не были к нему готовы, но позднее смирились. Нам даже нравилась мысль о такой перспективе. Оставить какой-то след после себя. Получить второй шанс. Но один безуспешный год за другим показали, что не все тайные желания могут исполниться. Нам не хотелось идти к врачу, хотя мы понимали, что проблема в ком-то из нас. Майкл ненавидел это слово. Проблема. Он искал решения. Но нам хотелось отложить поход. Хотелось подольше продлить эту сладостную муку неведения, чтобы хвататься за хрупкие ниточки надежды. А потом… Майкл погиб в автокатастрофе. А в моей жизни появился Волкер.