– Это ведь не выходной день. Я думаю, сможете. К тому же, через восемь или семь часов к нам прибудет долгожданный груз, – заметно оживившись, Джозеф спохватился, но было поздно. За ним так же пристально наблюдали смеющиеся женские глаза. – Сможете познакомиться с моим любимым эдемовцем Томасом. Кстати, он ее брат.
Тяжело вздохнув, служитель креста прикрыл непослушные веки и мысленно проклял открытость и откровенность. И такие вещи, как мнимая дружба и вытекающие отсюда доверие. Разумеется, друзей он не заводил – подобный эксперимент закончился неудачно в прошлый раз. Доверять кому-либо – еще более бесперспективное занятие. Доверившись однажды своему командиру с блестящим послужным списком, Джозеф был подведен им же под черту безумия и так остался балансировать над пропастью. Больше таких ошибок он не совершает. Но искушение вернуться к нормальной жизни возобладало над холодной отстраненностью. Закрыв дверь за спиной, Отец размеренным шагом направился в центральный зал, уставленный деревянными скамейками. На удивление здешняя мормонская церковь отличалась подкупающей скромностью. Городок был слишком маленький для кричащей роскоши, стандартной для представителей этой секты.
– Я знаю, что нарушила деловой этикет и всевозможные правила приличия, но не удержалась от того, чтобы не поведать Виктории о Вашем заболевании по телефону, – поймав на себе недобрый взгляд из-под хмурых бровей, Кокс пожала плечами, удобнее усаживаясь на скамью. – Она спрашивала, как Вы поживаете, а разве я могла упустить такую экстравагантную деталь? Ей было интересно узнать, что Вы победили коронавирус. И выжили после этого.
– Несомненно, увлекательная тема для обсуждения, – на самом деле он все еще ощущал боль в мышцах и страдал от галлюцинаций, но легенда должна быть приукрашена. Он ведь не человек, а божья ипостась. – Но я рад, что тема моей возможной смерти доставляет вам столько удовольствия.
– Совсем наоборот! Мы заинтригованы. По крайней мере, я. Вы остаетесь загадкой для меня. И для прессы тоже. Это хорошо. Создает ореол таинственности и пугает врагов. А победа над этим поганым вирусом добавляет баллы.
– Расскажите мне о Виктории, – сцепив пальцы обеих рук, Рокуэлл зажал в ладонях распятие. – Наши роли давно расписаны. Все предрешено и переплетено. – сеточка морщин собралась возле глаз, намекая на улыбку, которая так и не появилась на губах. – Что насчет Вашего работодателя? Почему ее называют Королевой? Откуда это пошло?
– Будьте осторожны, Вы избрали гибельный путь, – будто бы в первый раз. – Не возражаете? – она продемонстрировала неиссякаемую пачку сигарет и достала одну, дожидаясь, пока пастырь извлечет зажигалку. – Так гораздо лучше. Честно, я понятия не имею, как ответить на Ваш вопрос. – выдохнув спасительный дым, скрывающий часть лица, Кокс прищурилась. – Кажется, это было как-то связано с ее матерью. Она из семьи потомственных аристократов. Но из родственников у нее почти никого не осталось. В прошлом году умерли отец и дядя. Мама – гораздо раньше. Я еще застала ее при жизни. Мировая женщина. Все успевала. Была невероятно красивой. И умела всего лишь при помощи одной фразы заставить собеседника заткнуться до конца вечера. Можно сказать, что дочь унаследовала это от нее.
– Почему именно собаки? – закурив уже собственные сигареты, Мессия запрокинул голову. Боль иногда возрастала с такой силой, что сдерживать стоны приходилось сквозь сцепленные зубы. – Я слышал много теорий.
– Нас постоянно об этом спрашивают. Официальное название организации – “Эдем”. В сущности, так называлось подпольное казино или ночной клуб, который был там до этого. Но его хозяева бесследно исчезли. Скорее всего, попали в списки репрессированных. Странное место выбрали они под заведение. Впрочем, ходили слухи, что там проходили тайные собрания масонов. Даже я склонна согласиться с этой мыслью, потому как лично заведовала реставрацией помещений и находила немало интересных предметов. А Виктория обожала загадки цивилизации. Она хотела назвать будущую организацию “Масоны”, но звучало абсолютно непривлекательно. Мы сошлись на броском Эдеме, перебрав множество названий. А насчет своры – это скорее неофициальные наименования, которыми нас награждали различные политики в слабых попытках унизить. Но они сыграли нам на руку. В какой-то период времени каждый мечтал стать частью общины и получить в подарок кличку с названием конкретной породы. Нам звонили из Парламента, чтобы забронировать разных питбулей, овчарок и доберманов. Сильно обижались, когда обнаруживали, что все занято. Ведь так в клуб не попасть. Но немецкий дог всегда оставался за Викторией. Вот уже пятнадцать лет.
Ничего не ответив, Рокуэлл продолжил задумчиво парить в бесконечном пространстве мысли. С таким наслаждением он еще ни разу не погружался в никотиновые грезы. В этом таилось нечто запретное. Не по религиозным канонам. По моральным, жизненным или любым другим. Нельзя царствовать в Небесах. Это нарушает вековые уставы.
– Мы мечтали создать новое общество, не стеснённое политическим режимом. Неустрашимое, неделимое, непреклонное и несдающиеся. Взамен мы получили горстку неудавшихся бунтарей, боящихся собственной тени. И ненадёжных. Что уж говорить о преданности.
– С церковью бордели, казино, картель и детдом, – незаметно пробравшись в главный зал, Гуру не смог продержаться больше пяти секунды и не пробормотать себе под нос. – Я наконец нашел… то, что искал… – опустившись на стоявшую напротив скамейку, солдат полуобернулся и заглянул каждому в глаза. – Жаль, судьбы насмешкою я в рясу облачен! На муки адские навеки обречен… и после смерти мне не обрести покой… я душу дьяволу продам за ночь с тобой… я прочувствовал твое настроение, Король Баал. – женщина тихо посмеивалась над разыгравшимся спектаклем, а Протектор хищно облизывался, проникая в чужие тайны. – Стоит принести тебе побольше жертв и удовлетворить твои аппетиты? – апатично докуривая вторую сигарету, Джозеф не отвечал. Ему не нравилось происходящее, но уходить хотелось меньше всего. *
Их не обремененный смыслом диалог прервал полуобнаженный фанатик, смиренно сложивший руки перед собой и опустивший голову в знак повиновения перед бессмертным лидером. Отец Джо вальяжно махнул рукой, призывая говорить, однако внутренне он содрогнулся. Глаза многое были способны сказать о человеке и его личном отношении к какому-либо происшествию. Взгляд вошедшего охранника предупреждал о надвигающейся беде. Напрягшись всем телом и закусив губу, Рокуэлл в нервном напряжении ожидал новостей о мобилизованной армии где-то неподалеку от захваченного Города или визите представителя Европейского Союза. Все оказалось гораздо страшнее.
– Нам только что позвонили и сообщили, что готовящаяся поставка сорвалась. На конвой напала национальная гвардия и перебила всех сопровождающих.
– Что с Томасом? – охваченная ужасом Мелисса вскочила с сидения, невольно подавая пример всем сидящим. – Что с Томом Ридусом?
– Обескровлен.
– Боже мой, – прикрыв лицо ладонями, Кокс спустила их чуть ниже, открывая часть покрасневших глаз. Прикусив губу до крови, она моментально запустила руку в карман легкого пальто, доставая телефон. – Только не он. Не сейчас. Она не выдержит, сорвется. – трубку ожидаемо никто не поднял и главный телефон Эдема тоже остался без внимания. – Блять. Это очень плохо. Я надеюсь, с ней кто-то рядом, иначе…
– Приготовьте мне машину. Быструю и малозаметную, – приглушенный голос с уже привычными нотками печали, казалось, раздался с другого конца помещения, настолько отрешенным он был. – И мои выездные документы. Я сам поведу. Никого за мной не посылать. – последователь едва скрыл нарастающее удивление, но все равно кивнул и пошел исполнять приказ. Джозеф выкинул обжегший палец окурок в купель и расправил плечи.
– Вы сошли с ума? Волкер недавно очнулся. Он сожрет Вас живьем! – шокированная Мелисса не поверила в услышанное. Он действительно надумал пересечь границу после убийства эдемовца и столкновения с военными? – Одумайтесь!
– Меня не смогли убить пули афганцев, истребители республиканцев, бюрократия европейцев и галлюциногены Гуру. Думаете, какой-то грешник станет преградой? – короткая речь сделала бы честь любой пафосной тираде идущего на смерть воина, если бы не глубокий, полный трагизма взгляд священника. Запнувшись, Мелисса повернулась к стоявшему рядом Лукасу, но тот никак не прокомментировал порыв союзника. Только серьезное выражение лица выдавало согласие с фатальной идеей.