– На Вашем месте я бы держался подальше от солнца. Так Икар потерял крылья, а Дедал – сына, – до боли знакомый голос, проникающий в голову и умиротворяющий сознание, был подхвачен сильным ветром и эхом разлетелся по площадке. Сначала ей показалось, что это галлюцинация. Очередная. – Но если Вас ввел в заблуждение тридцать первый стих, гласящий, что уповающие на Бога обретут новую силу и воспарят на крыльях, словно орлы, то я вынужден разочаровать. Это не так и не следует воспринимать все буквально. ****
– Вы…! – Виктория ожидала встретить кого угодно, кроме одиозного священника-террориста. – Я забыла Вам позвонить. Ваша поставка сорвалась. – или он приехал отчитывать ее за ущерб? – Наш договор аннулирован. Я верну Вам деньги.
– Может, для начала спуститесь вниз? – Рокуэлл осторожно подошел ближе. Его слова тонули в нестерпимом жужжании разрывающейся колонки. Снова в черной сутане, подпоясанной красным поясом в области талии. Весь его внешний вид, включая правильную осанку, говорил о какой-то отрешенной неприступности. – Я хочу поговорить.
– Как Вы здесь оказались? – она искренне верила, что действие кетамина продолжилось, но вряд ли могла пожаловаться на эффект. За последнее время лидер секты – это самое приятное, что ей довелось увидеть. – Вас тут нет.
– Я добрался на машине за шесть часов, – среднестатистический маршрут из Восточных областей в Столицу занимал восемь или более часов. – К счастью, пробок не было. – по ее расширенным зрачкам Отец Джо понял, что именно подразумевала Кокс под срывом. – Видимо, у Вас хороший ангел-хранитель. Он, кстати, помог мне незаметно попасть внутрь. – постепенно приближаясь к парапету, мужчина кивнул в сторону застывшего возле лифта телохранителя, пристально вглядывающегося в двоих участников драмы. Он мысленно просчитывал варианты по предотвращению самоубийства. – Я очень ему благодарен.
– Вы мне снились, – по-прежнему считая, что разговаривает с реалистично скроенным видением, Перри решила перейти на откровенность, которой избегала в жизни.
– И что я делал в Вашем сне?
– Помогали мне справиться с болью, – откинув голову назад, она закрыла глаза и сделала шаг. Еще немного и заветное умиротворение наступит. Чья-то крепкая рука сжала запястье и потянула обратно. Будто очнувшись от долгого сна, Виктория с удивлением обнаружила себя в кольце чужих рук. Мужское лицо оказалось в непозволительной близости от ее собственного. – Вы все еще здесь. – задержавшись на мгновение, Джозеф быстро отстранился, вызывая разочарованный женский вздох. – Как это возможно?
– Божественное провидение, – усмехнувшись, Рокуэлл наконец отпустил ее руку и помог ей сесть на холодный парапет. Оставив ее в глубокой задумчивости, он подошел к колонке и сделал звук намного тише, при этом убрав единственную композицию с повтора. Стало гораздо лучше. Слух не раздражали монотонные, психоделические мотивы. – Я слышал о Вашем брате. Сочувствую.
– И это все? Все, что скажет служитель креста? – насмешливо процедила Маргулис, сменяя очень странное чувство симпатии на неприкрытое издевательство. Взяв сигарету дрожащими пальцами, она долго не могла прикурить ее, пока это наконец не сделал святой отец при помощи собственной зажигалки. – Черт. Мне не нужна жалость. Ни от кого.
– Я выразил соболезнование, а не жалость, – пожав плечами, Пророк опустился на парапет, но с соблюдением дистанции. Перебирая бусинки четок, он мысленно подсчитывал их количество. Пятьдесят. – Я не знал Вашего брата. Мы ни разу не пообщались за все время сотрудничества. Мне сказали, он был хорошим человеком.
– Хороших людей много. Как видите, не все доживают до старости, – затянувшись, хозяйка клуба почему-то ощутила застоявшуюся горечь в горле. – Томас был отчаянным мальчиком. Рисковать не любил, но временами поддавался искушению. Он ездил на мотоцикле, точнее – летал. Я всю жизнь думала, что он разобьется где-то на берегу моря, на закате. – нахмурившись, вдова около десяти секунд пристально изучала лицо собеседника, дожидаясь, пока тот оборвет ее рассказ и прикажет оставить эти пустые разговоры. Как поступил Волкер. Но Джозеф молчал, уставившись в одну точку. – В принципе, так и произошло. Только без заката и личного желания. – бесцветные глаза, тронутые легкой голубизной, неторопливо прошлись по ее профилю. – А каким были Вы в молодые годы?
– Глупым, – губы непроизвольно растянулись в печальной улыбке. – Я воевал в Афганистане, убивал людей по чужим приказам. В основном невинных. Это не сделало меня хорошим, как Вы понимаете. Потом я получил увольнительную и отправился искать себя. Религия не помогла мне заполнить пустоту в душе, зато позволила управлять теми, для кого она является авторитетом. И так мы с Вами познакомились.
– Я не знала о Вашем существовании, когда впервые получила предложение поставлять оружие на оккупированные территории. Вернее, я подозревала, что Вы – заказчик, но анонимность сохранялась до первого монолога по телевизору. Вы предрекали конец света всем нам, жителям Вавилона. Обещали Апокалипсис. Скажите, а Вы сами верили в сказанное? Хотя бы наполовину?
– Если бы Вы прожили двадцать лет на Востоке, то знали бы, что конец света давно наступил. Не нужно ничего предрекать. Достаточно оглянуться.
– Пойдемте со мной, я покажу Вам клуб, – внезапно поднявшись на ноги, Виктория предложила сомневающемуся безумцу посетить местную достопримечательность. – Вы не представляете, во сколько Вам обошлась реставрация одного из крыльев этого здания. Следует знать, как мы расходуем Ваши средства. – вышвырнув окурок, Джозеф, все еще настороженный, последовал за ней внутрь, постоянно щурясь от яркого света. – Многие участники разъехались по домам из-за карантина. А все остальные не выходят из комнат. У нас траур. – ровным тоном произнесла вдова, запирая дверь, ведущую на крышу. – Но все равно Вас нужно переодеть. Портного нет на месте, но я что-нибудь подберу. Только не говорите мне, что Вы так ехали через все пропускные пункты?
– Нет, у меня была запасная сутана в багажнике, – услышав в ответ звонкий смех, пастор невольно улыбнулся. – Но меня нигде не останавливали.
– Все-таки есть преимущества в работе лидером христианской секты? – стараясь избегать каких-либо людских скоплений, пусть и в количестве двух или трех эдемовцев, Перри вела его какими-то коридорными лабиринтами. – Вы не против, если я закажу поесть? Со вчерашнего дня не ела.
Не имея возражений, священник кивнул. Впоследствии он оказался в специальном помещении, отведенным под гардеробную членам общины с элегантным вкусом. Маргулис довольно быстро нашла темно-синюю рубашку и серый пиджак подходящих размеров. Штаны пришлось затянуть ремнем потуже, так как мужчина серьезно похудел из-за продолжительной болезни. По итогу эксперимента он был похож на подчеркнуто небрежную кинозвезду с красной дорожки. Или серьезного представителя церкви, вербующего новых сторонников. Пригладив растрепавшиеся на ветру волосы, Рокуэлл с должным скепсисом отнесся к своему внешнему виду, отраженном в огромном панорамном зеркале. Раньше он носил белый костюм. Но потом западные кураторы сказали, что это чересчур нелепо для террориста номера один.
– Вам так гораздо лучше, – подытожила Королева, бросая оценивающие взгляды на сложенную мужскую фигуру, пышущую колоссальной физической силой. – Подумайте о смене стилиста. В сутанах уже никто не ходит.
Это было похоже на фарс. Она одевала знаменитого во всей Республики преступника и признанного мирового фанатика, за которым охотилась добрая половина справедливого мира. Затем она организовала для него посещение наиболее примечательных кабинетов и комнат организации. Видами с крыши они насладились сполна. Коротко поведав историю каждого помещения, женщина предложила подняться наверх, в центральный кабинет. Театр абсурда не закончился, поскольку на столе их ждали гамбургеры из ближайшей забегаловки на углу, и изголодавшаяся собака, расхаживающая вокруг. Семейная идиллия. Ей следует отчитать поваров. Впрочем, Отец Джо не обратил на это никакого внимания и опустился в ближайшее кресло. Позвонив одному из помощников, Виктория поручила тому пса и закрыла за ним дверь на замок.
– Прошу прощения. Мое отсутствие вызывает панику у окружающих, – Маргулис открыла балкон и впустила в застоявшуюся комнату немного свежего воздуха. Здесь до сих пор воняло кетамином и болью. Хотя ей так могло лишь казаться. – Угощайтесь.