– Ваши документы.
Сосредоточенно изучив фотографию нужных размеров и штампы в паспорте, подозрительный от природы мужчина пригляделся к профилю священника и с сомнением поджал губы. Он явно хотел превысить полномочия и попросить кого-нибудь выйти из машины, но спохватился и отвел глаза из-за пристального взгляда подозреваемого. Наконец, удовлетворившись в происках, он извинился и осветил уставшее лицо лидера секты экраном телефона.
– Господин Рокуэлл, Вас не узнать. Проезжайте!
– Даже он заметил мое преображение, – прокомментировав неуместное замечание скучающего дозорного, Джозеф вдавил педаль акселератора и въехал в родные степи, выжженные дотла. – В этом заключается особая ирония.
Еще тридцать минут резких поворотов и объездов. Они прибыли к месту назначения. Все это время Перри испытывала странную потребность в тактильном контакте с преступником, но сдерживала себя. Наличие двух молчаливых наблюдателей на заднем сидении подавляли реакцию тела, но не мысли. Как безумно хотелось ощутить его в себе. Прижаться к разгоряченной груди. Отчаяние в последнем аккорде. Отрешившись от зова предательской плоти, лишенной мужской ласки, она старалась не смотреть на напряженные руки, выкручивающие руль, на расправляющиеся плечи и высовывающийся язык, периодически смачивающий линию губ. Сглотнув, Виктория молилась о скором прибытии. Будто бы внемля ее просьбам, автомобиль затормозил перед заброшенным городом, лишенным красок жизни. Как и любой другой. Вдохнув свежий воздух полной грудью, выбравшиеся из удушливого салона пассажиры размяли затекшие конечности и расслабились.
– С Вами хотят познакомиться, – демонстративная вежливость убивала любые проявления чувств и эмоций. Поморщившись, Маргулис снисходительно кивнула и отвернулась. – Мелиссу Вы уже знаете. Но Гуру…
Не успев отреагировать должным образом, вдова оказалась в объятиях сентиментальной Кокс. Излишнее проявление эмоций. Но в них была вложена скорбь по погибшему брату. Тогда же их прервал подошедший незнакомец с выступающей челюстью и полубезумным взглядом. Закричав от восхищения, он воздел руки к затянутому тучами небу и испросил милость богов. Видимо, не ожидая встретить живую легенду, пораженный Гуру пустился в странный пляс и упал на колени перед женской красотой. Он хотел протянуть руку и дотронуться до темного пончо, покрывшего дрожавшие от холода плечи Виктории, но его рука была моментально перехвачена Рокуэллом и отведена назад. Шокированные подруги инстинктивно сделали шаг в сторону, ожидая развязки мысленного поединка двоих безбожников.
– Я слышал, ты оккупировал особняк какого-то бизнесмена. Не боишься стать зависимым от всей этой роскоши? Ранее ты жил в тележке на мусорке. Впечатляющий скачок для солдата с беретом на голове.
– Я всего лишь хотел поприветствовать Королеву, ни к чему рукоприкладство! – застонал Лукас с привычными озорными нотками в голосе. Оскалившись, он высвободился из хватки и отошел от агрессивного собственника. – Король Баал недоволен. Я понимаю. Такая красота пряталась от архитекторов мироустройства… – схваченный за плечо, командир был насильно отведен к линии неприглядных домиков.
– Король Баал? – во второй раз искренне удивившись, Маргулис испытующе взглянула на Кокс в попытке получить ответ на очередной нестандартный вопрос. – Он так себя называет?
– Не скажу, что добровольно, – задумчиво протянула женщина, вглядываясь в черты лица Перри, отмечая про себя положительные изменения. – И давно ты спишь с Его Преосвященством? А как же Гудвин? У меня была ставка на него!
– У тебя очень бурная фантазия, наши отношения не шагнули за рамки партнерских.
Однако светящиеся глаза транслировали другую картинку. Джозеф, облачившийся в сутану перед контрольным пунктом, неторопливо шествовал по неасфальтированному грунтовому участку. Во всей его степенной походке и расправленных плечах чувствовалась необычная легкость. Едва ли сдерживая рвущуюся наружу улыбку, он остановился перед Викторией с заложенными за спину руками. Их взгляды пересеклись. Осторожные, до странности робкие, но непреклонные. В случае конфликта никто бы не уступил доминирующей позиции.
– Вы упоминали, что хотите посмотреть на результаты нашей совместной работы. Гуру любезно предоставил своему ближнему внедорожник и сопровождающего. Хотите поехать сейчас? – она утвердительно кивнула, вызывая непрофессиональную усмешку на губах одноклассницы. – Я так и думал. Для Вашего телохранителя есть место.
Разочарованно вздохнув свежий утренний воздух, хозяйка Эдема, изначально представлявшая некое извращенное подобие свидания, поняла, что речь шла всего лишь об увеселительной прогулки. Где-то на фоне полуразрушенных домиков и сваленных в кучу трупов неугодных. Чудесная поездка. Отвечающая всем требованиям современной республиканской женщины. Но постепенно серый, унылый пейзаж начал сменяться красочным цветением. Суровые восточные регионы хвастались лишь массивными хвойными деревьями, ставшими свидетелями многих гражданских распрей. И двух мировых войн. Нетронутая холмистая местность, покрытая редкими обрывками травы, была исполосована кочками и неровностями. Набирая скорость, Рокуэлл заставлял автомобиль подскакивать на возвышенностях и хрипеть на поворотах. Безопасный маршрут являлся залогом всего путешествия, о чем неоднократно упоминал сидящий на заднем сидении кубинец, активно жестикулирующий рукой с сигаретой. Предусмотрительно открыв окно, он не разрешал едкому дыму задерживаться в салоне.
– Остановись тут! – на ломанном испанском попросил Революционер, получивший кличку из-за красочных описаний подвигов бок о бок с Фиделем Кастро. – Хорошее место. Врагов нет.
Припарковавшись у травянистого холма, Джозеф вышел из машины и снова открыл дверь гостьи, при этом не изображая светского кавалера. Никакой наигранности. Только неумение скрывать аристократическое воспитание несвойственно обыкновенным террористам или сектантам. Наконец им предоставили возможность побыть наедине с природой. Редкие солнечные лучи пробивались к влажной земле и заливали лесистое предгорье. Неподалеку располагалась маленькая деревня, покинутая жителями ввиду масштабных боевых действий. Вид заброшенных, одиноких хижин с разбитыми оконными стеклами и открытыми, поскрипывающими на ветру дверьми, производил гнетущее впечатление.
– Вот оно, лицо войны, – констатировала Виктория, извлекая из сумки пачку сигарет. Она все еще не понимала целей еретика. – Это сделали Вы?
– Нет. Это сделали вы, – вопросительный взгляд принудил Рокуэлла сократить пафосную паузу и продолжить: – Власти Республики возвели между нашими регионами Стену. Я бы скорее назвал ее хлипким заборчиком, но в некоторых местах это действительно были настоящие сооружения с наблюдательными вышками. Видимо, сначала под проект выделили много средств, но потом поняли, что можно обойтись тонкой оградой, которую Вы бы на собственной дачи не установили. Наши войска разрушили огромный бетонный кусок и водрузили туда свой флаг.
– И зачем? Какой в этом смысл?
– Символизм, – незамедлительно ответил Джозеф, искренне верующий в высшее назначение. – Мы объединили две Стороны одной бездны. Разрушили вакуум пустоты. Сделали то, чего не могли сделать другие вот уже четверть века, если не больше. И без тебя эта идея не осуществилась бы. Я бы показал тебе разрушенную Стену, но там небезопасно.
– Я испытываю врожденную неприязнь к разрушению. Меня больше прельщает созидание. Оно почему-то не пользуется большим почетом в кругу преступников. Зато позволяет спать по ночам. И смотреться в зеркало чаще.