– Ты меня не слышишь! Никто из вас! – без устали вопил Винсент, чей разукрашенный синяками лик мог сделать честь любому жуткому кошмару наяву. Поэтому он прятался за новыми очками. – Я не хочу кого-то обвинять, но Виктория совершила ошибку. И мы все расплачиваемся за нее. И пока что я говорю с самым адекватным человеком во всей этой сраной конторе! – опершись на стол, Вэнс в довольно агрессивной позе нависал над Маркусом. – Хватит ждать. Лучше помоги мне. Нам нужно отомстить.
– Кому ты собираешься мстить? Мы сделали все, что могли. Я ограничен в движениях, иначе против нас выступит вся Республика. Хочешь, чтобы у нашего порога собралась вся национальная гвардия?
– Кто тебя ограничивает? Виктория?! Ее здесь нет. Пока что я говорю с тобой, и ты сидишь за столом.
– Будь осторожен, Винс, ты говоришь об измене, – предупредила Мелисса, стоявшая в темном углу. Сложив руки на груди, она старалась абстрагироваться от возможной катастрофы. – Я понимаю твои чувства, но ты игнорируешь реальность.
– Нет никакой реальности, дорогая моя. Она закончилась в тот момент, когда от моего издательства остался лишь пепел. А вы отказываетесь помочь!
– Мы не отказываемся, просто подходим к проблеме более осторожно…
– Очнись, Мелисса! Когда ты в последний раз выходила на улицу? Ты знаешь, что произошло? Или тебе рассказать в подробностях? Они убили Неда, а Саймон куда-то пропал. И это лишь малая часть так называемых проблем.
– Перестань, – вмешался Маркус, упершийся лбом в сцепленные пальцы на руках. – Мы пытаемся максимально бескровно разрешить конфликт. Вчера Ларри объезжал наши подпольные арсеналы. Ничего не повреждено, все под охраной. Быть может, через пару дней я свяжусь с людьми Волкера и мы постараемся уладить все за столом переговоров.
–Вот именно, ты уладишь! А это входило в ее обязанности! Она должна была контролировать своего любовника и не допустить такого хаоса. Она не выполнила свою часть сделки. Это дает нам право не выполнять свою, – оглядевшись, Вэнс взывал к пониманию и поддержке. Но обнаружил нерешительность на лицах преданных соратников, колеблющихся между осознанием и надеждой на лидера. – Скажите мне, что я не прав. Или ваш мессианизм не знает границ?
– Ты психуешь, – констатировал Лоуренс, потерянно вертевший любимую трость из слоновой кости – подарок Королевы. Все тут напоминало о ее внимательности к каждому отдельному члену клуба. Без нее община развалится. – И обсуждаешь личную жизнь Виктории так, словно понимаешь, о чем говоришь.
Боунса постоянно недооценивали, считали недальновидным исполнителем грязной работы только потому, что он не любил разговаривать и сторонился людей. Но Маргулис помогла ему: вытащила из тюрьмы, оплатила дорогостоящую операцию и одарила работой. Однажды он стал невольным свидетелем ее эмоционального кризиса: вернувшись с очередной встречи с Кардиналом, одной из первых, она не выдержала и дала волю чувствам прямо в салоне. Лоуренс предпочел молча вести машину, однако в самом конце, на парковке, он позволил себе вмешаться. Впервые в жизни. И это навсегда поставило его в один ряд с самыми надежными сановниками.
Кто бы мог предвидеть, что обыкновенный калека получит такую привилегию.
– Повелитель, она вернулась, – Винсент, заранее подготовивший контраргументы, отступил назад и тупо уставился на вошедшего посыльного. Его абсурдное обращение заставило вздрогнуть.
– Она ждет.
Суженные зрачки Маркуса говорили за него, впрочем, как и плотно сжатая волчья челюсть. Вдохнув свежий воздух, поступающий из открытого балкона, наместник спокойно поднялся и прошествовал в нижнюю секцию клуба. Остальные, неуверенно переглянувшись, последовали за временщиком. Столкновение неизбежно. Они думали застать опальную Королеву совершенно одну, разбитую и мнущуюся, но та привела с собой подкрепление. Окруженная едва ли не львиной долей участников клуба, Маргулис собрала вокруг себя целый батальон. Неужели бойня станет развязкой мрачной трагедии? Два равных по силе пса, прошедших через все круги Ада, были готовы к схватке. Кровь будоражила их сознание, взывала к инстинктам.
Кто-то должен остановиться первым.
Консультант, на чьем изборожденном морщинами лбу выступили едва заметные капли пота, хотел решить все миром. Изначально. Но пережитое застлало ему глаза и внушило, что он всемогущ. Это взрыв из прошлого. Видение честолюбивого юнца, надеявшегося изменить мир к лучшему. Но вот проблема – мир не хочет меняться. Он зажат в мощных тисках заинтересованных лиц и комфортно себя чувствует. Возможно, старый порядок и следует уничтожить, но не следует забывать, что сам он принадлежит к нему. Они вместе создали это место, вместе шли навстречу неизвестному и вместе страдали от неисчислимого количества боли. Рвать друг друга за власть, которая по сути является ничем иным, как балластом и проклятием – полнейшая нелепость.
По этой причине он отступил. Не стал идти на поводу навязчивых идей и сладострастных голосов с пустыми обещаниями вечности. Когда четверка неудавшихся повстанцев вышла из кабинета прямо на лестницу, они обнаружили под ней толпу. Виктория стояла в самом центре, в окружении верных глашатаев, и выжидала. Терпения у нее всегда хватало. Подавив невольное восхищение, вызванное мощнейшей энергетикой харизматичного лидера, Салливан выпрямился и сцепил руки. Их взгляды встретились. Тем не менее, ничего не изменилось. Он не почувствовал агрессии или вызова – все та же искренность плясала на женском лице, пусть и искаженная равнодушием. Она, в свою очередь, ощутила целый сгусток сожаления и нежелание продолжать грызню.
Никаких слов не нужно, красивого жеста вполне хватит. Все это понимали. Даже Илай, заточенный исключительно на кровопролитие. Собравшиеся с нетерпением ждали развязки. Ведь противная сторона осталась в меньшинстве, значит, их могут казнить. А это зрелищно. Особенно если среди приговоренных окажутся высшие. Маркус хорошо понимал всю безвыходность собственного положения. У него два варианта: идти до конца и погибнуть, но произвести впечатление, либо же вернуть все на свои места, сохранив друга. И он сделал выбор. Вздохнув полной грудью, мужчина отошел от двери, тем самым образовывая свободный проход к главному кабинету. “Я не достоин сидеть за тем столом. Ты – достойна”. Этот месседж уловили все, включая поднявшуюся по ступенькам Маргулис.
– Плохо выглядишь, – перед тем, как зайти в комнату, Долан дружески похлопал Вэнса по плечу, а затем развалился в одном из кресел внутри. – Боже, вся семья в сборе. Прямо глаз радуется. – пока бывший полицейский разглагольствовал, Перри впервые почувствовала облегчение. Казалось, что прошло всего одно мгновение. Она не отлучалась от этого места, связанного с ней особыми узами. – Лучше расскажите, как вы провели праздники?
– Ты действительно хочешь услышать эту захватывающую историю? – зарычал Винсент, сняв очки и указав на фиолетовые гематомы по всему некогда привлекательному лицу. Окружив знаменитый шрам по контуру, они еще больше уродовали внешность. – Мы уже обсуждали это с Маркусом, но я повторю еще раз: это твоя вина, Виктория! – резко повернувшись, репортер повысил голос. – Твой фаворит постарался. И не надо отрицать того факта, что ты с ним спишь!
– Фу, какая низость – ставить кому-то в упрек наличие личной жизни. А тем более – обсуждать ее при всей пастве, – закинув ноги на подлокотник, Кларк подложил руки под голову. – Думаешь, раз твое драгоценное издательство сгорело, ты получишь социальную помощь от всех инстанций и тебя будут жалеть даже в Сирии? Расслабься, ты не самый важный член клуба и твою жалобу рассмотрят в ближайшие пару дней.
– Моя подпись стоит в числе других на документах Эдема. Без меня его бы не существовало!
– Как и моя. Но я же не прошу медаль за это. А еще я не страдаю от воздержания, чтобы завидовать регулярной интимной жизни своего работодателя.
– Да пошел ты! – рявкнул журналист, становясь в угрожающую позу. – Думаешь, можешь заявиться сюда после той паршивой истории как ни в чем не бывало и сделать вид, что был среди нас все это время?
– Да брось, я познавал различные миры, как Доктор Стрэндж. Неужели ты будешь обвинять меня в этом? И только не говори, что ты обиделся на меня после того инцидента. Мелисса ведь меня давно простила, а ты занудствуешь, мешаешь веселиться. ***