– Твои слова ранили бы любого уважающего себя американца!
Рассмеявшись, они оба втайне задумались о своем эмигрантском прошлом. Увы, американское гражданство не сотрет определенные пункты биографии, сколько бы услуг ты не оказывал этой стране. Как странно. Он не вспоминал о Родине больше пяти лет. По новостям передают, что там нынче тяжелые времена. Свирепствует тотальное беззаконие при содействии силовых структур. Власть сконцентрирована в руках нелегитимного правительства. Но для оффшорных операций эта страна по-прежнему сравнима с Райским пристанищем. Все остальное особого значения не имеет. Брокер не собирался туда возвращаться.
Ближайшие лет тридцать точно.
– Прекрасная картина: глава успешного хедж-фонда терпеливо ожидает снижения индексов, но вскоре осознает всю бессмысленность данного предприятия.
Один из представителей противоборствующего лагеря, играющий на повышение, решил завести диалог. Скучно. Впрочем, такие люди пригождаются. Дышат в спину и напоминают о том, что все смертны. Пригладив ладонью выбившиеся темно-коричневые пряди волос, финансист вернулся к мониторам. Один из сценариев реализовал себя: акции конкурентоспособных компаний упали на критические проценты. Безоговорочный победитель ничем не выдал своих эмоций: в былые времена он бы начал бить себя в грудь и разбрасывать тонны документов. Сейчас для подобного веселья нет подходящего места. Можно ограничиться неприкрытой триумфальной улыбкой и легким одобрительным кивком. Без злорадства – кто знает, где все они окажутся завтра.
Биржа – непредсказуемый Левиафан с жестокими условиями социального контракта. *
– Не переживай, может, повезет с облигациями, – снисходительно похлопав застывшего от шока соперника по плечу, брокер направился к своей команде за дальним столом.
– Вот наша визитка. На случай, если захочешь приборести пару акций Канема по выгодной цене, – один из последователей биржевого короля, скрывавшийся в тени котировок, любезно раздал всем окружающим визитки, после чего подошел к столу компании. Они ликовали, чествуя своего полководца. – Мы как будто сраную Римскую империю захватили. Кстати, босс, тебе постоянно звонили по внутреннему номеру. Должно быть что-то важное, но я сбрасывал. Сейчас снова звонят. Послать их? **
– Когда-нибудь ты поймешь, что все клиенты важны, даже после такого головокружительного и монументального успеха, – подмигнув, мужчина взял протянутый телефон, с которым позволял себе расстаться лишь в минуты отчаянной игры, и ответил на входящий звонок. – Кто бы Вы ни были, я хочу поблагодарить Вас, что звоните в исторический для меня момент, и по-прежнему являетесь верным клиентом моего фонда, но если Вы хотите продать акции, то подумайте еще раз. Сегодня Ваш счастливый день.
– Мистер Воннегут, мы, безусловно, рады, что Вы нашли себе занятие по душе и преуспеваете в нем на протяжении семи лет, но Вы же не забыли о своих долговых обязательствах перед одной организацией? – лицо, украшенное улыбкой бессмертия, мгновенно изменилось. Озорной блеск в глазах растворился под напором сузившегося зрачка. – Вам когда-то нужна была наша помощь. Теперь нам нужна Ваша. Вы нас понимаете?
К несчастью, он все хорошо понимал. Правила знали все, кто когда-то согласился следовать им. Не было никакого принуждения, контракт заключался исключительно на добровольной основе. В час нужды приходилось прибегать к крайним мерам. И надеяться на то, что соглашения когда-нибудь аннулируют. Но тщетно. В глубине души мужчина тоже надеялся, что этот звонок никогда не омрачит его мирного брокерского существования. Никогда не станет причиной, по которой он покинет нынешний дом и вернется в тот, другой. Проигнорировав шампанское на подносе и вдохновляющие поздравительные речи, глава фонда вырвался из обступившего его кольца доброжелателей и рванул к выходу, чтобы успеть добраться до дома без пробок. В машине он уже распоряжался по поводу покупки билета и поиска надежного заместителя, которому можно доверить большое количество вечно нестабильных клиентов.
Как иронично – только довелось мысленно возвратиться в Республику, как она тут же призвала его обратно. Зов карающего орудия смерти. Из-за сложной политической ситуации ближайший и единственный рейс мог быть забронирован на завтрашнее утро. Воннегут ненавидел утренние рейсы. Даже больше, чем официальные костюмы. Пришлось заранее подготавливать речь для жены и детей. Омерзительная ложь в виде командировки была отвергнута во время подъезда к крыльцу. Лучше рассказать правду и стать свидетелем женской истерики, чем наблюдать за ней же из гроба в случае печального развития событий. Вопреки всем ожиданиям, страшного взрыва не последовало. Она довольно апатично восприняла новость о том, что на их след вышла свора голодных собак, и пообещала заботиться о детях. Только нужно оплатить еще один год обучения и переоформить важные документы.
Финансист снова пришел в восторг от прагматичного американского ума. Вероятность того, что он выберется из передряги под названием Республика, равнялась процентным ставкам от контор на окраине города, а она всего лишь заранее обеспокоилась будущим их совместных детей. Ему редко доводилось испытывать такое явление, как эмоциональная привязанность. Отношения не могут выходить за рамки десятизначных цифр, мельтешащих на панелях главных зданий. В этом плане брак господина Воннегута являл собой мечту любого среднестатистического бизнесмена, живущего биржевыми правилами. Биржа – превыше всего. Деньги – нерушимая религия. Семья, правительство, взаимоотношения с людьми, политическая нестабильность, терроризм – все это мелкие недочеты идеальной финансовой структуры. Изъяны искаженной реальности. Подобные мысли, словно детская считалочка, засели в голове брокера и уже пятнадцать лет помогала заснуть. Несмотря на то, что он, фактически, приобрел билет в один конец, спалось не так плохо. Покидать Америку в разгар сезона может только глупец, или тот, кто связан обязательствами на крови.
В его случае второй вариант перекрыл все.
Проснувшись прежде будильника, Воннегут позавтракал – жена все равно успела встать раньше и приготовить еду – отправил несколько важных сообщений по компьютеру, а затем попрощался с сонными детьми и поехал в аэропорт. В громоздком чемодане не было нужды – все вещи ему выдадут непосредственно в клубе. Требуется лишь пачка документов, отданная на хранение, и он сам, как хранитель. Перелет занял больше восьми часов. В Амстердаме он провел всего два, прежде чем объявили посадку на рейс до Республики. Еще четыре часа прошли в относительном спокойствии. Чтобы не портить себе настроение заранее, брокер опустил пластиковое окошко и заказал побольше виски. Только в состоянии легкого алкогольного опьянения можно правильно воспринимать происходящее в этой чудесной стране. Он уже предвкушал воссоединение. Ведь кто-то из классиков писал: “Забывать о Республике – большой грех. А за грехи человек попадает в Ад. Между ними нет особой разницы. Так стоит ли рисковать?”. Газет никто не предложил. Маленькое правило принимающего государства, не желающего снабжать туристов сведениями. Или террористов. Грань между этими двумя понятиями очень сильно размывалась, если речь заходила о возвышенном республиканском патриотизме.
Когда шасси самолета резко коснулись земли и проехались по ней, как по льду, Воннегут понял, что пути назад нет. В первый раз он проклял преимущество бизнес-класса, позволяющего выйти из салона первым. Лучше бы он посидел подольше и попробовал договориться со бортпроводницами о благополучном возвращении в Нидерланды. К сожалению, они играли на стороне противника: любезно подали отданный ранее пиджак и пожелали приятной дороги. Вежливая жестокость. Не обращая внимания на красочные виды разлагающегося института государственности, финансист направился к паспортному контролю. Наличие американского гражданства явно упростило всю процедуру, но не помогло избежать личного досмотра. В связи с участившимися атаками разных антиправительственных группировок тщательные проверки стали обыденностью. Но кейс почти никого не заинтересовал. И правильно. К скандалам его хозяин точно не предрасположен. Все, чего он хотел – это поскорее оказаться в помещении с теплым душем и свежей чашкой кофе.