Неприметное трехэтажное кирпичное строение замерло в предвкушении грядущего. Табличка, прибитая к красной стене, сегодня подсвечивалась особенно яркими цветами. Она оповещала случайных прохожих и долгожданных гостей о собственном названии. До начала затяжных войн с половиной Республики традицией зажигать сигнальные огни стали пренебрегать. Не стоило в особо критические моменты рисовать у себя на груди мишень, а затем удивляться наличию тех, кто уже вскидывает винтовку для прицела. Как бы там ни было, но жизнь в клубе забила ключом. Остатки недобитых идейных революционеров, предвкушающих хорошую борьбу, возвращались в лоно семьи. Продажные полицейские, снятые с должностей чиновники, выпущенные под залог нарушители порядка, лишенные лицензии журналисты, несговорчивые омбудсмены, писатели, финансисты, мизантропы, профессора, архитекторы – все они, прозревшие смертные, внезапно осознали, что страна катится в пропасть.
– Если Маунтан хотя бы пытался поддерживать имидж всенародного просветителя, то Мастерс пошел ва-банк. Решил не заморачиваться подобными формальностями. На что он рассчитывает? – негодование Виктории периодически выливалось в потоки риторических вопросов. Разумеется, ответ на них дать никто из троих присутствующих в кабинете не мог. – А возвращение Брэма Гровера? И его назначение на одну из важнейших должностей? Это полнейший бред.
– Ты говоришь абсолютно правильные вещи. Для человека, совершенно незнакомого с Дуайтом, – не удосужившись приоткрыть глаза, вальяжно развалившийся на диване Волкер лишь хмыкнул. Удобно устроившись на мягких подушках еще в начале дня, он предпочитал вести диалог оттуда. – Я же проработал с ним больше четверти века и могу с точностью предсказать любой его шаг.
– Не лги ни мне, ни себе. Ты был так же шокирован назначением Гровера, как и я.
– Назначением – нет. Тем фактом, что он до сих пор жив – да. Но это еще одно очко Мастерсу. Так умело скрывать разыскиваемого преступника все это время? Браво.
– Так что вы предлагаете? Сидеть и ждать, пока все наладится? – Томас впервые за два часа подал голос. Вечно хриплый, немного приглушенный, но вполне уверенный. Его едва тронутый жизнью взгляд блуждал от одного собеседника к другому. – У нас есть план?
– Я лично собираюсь провести остаток дней на этом ложе богов. Сет, наверное, заснет в обнимку с отчетами и графиками, – финансист, не отрывавшийся от экрана ноутбука уже больше четырех часов, никак не отреагировал на попытку пошутить. – Дорогая, скажи, а диван раскладывается? – театрально закатив глаза, Маргулис опустилась в кресло и подлила себе побольше виски.
Они вчетвером провели весь день под одной крышей, надеясь придумать оптимальный вариант решения возникшей проблемы. Или хотя бы приблизиться к видимости работы. Однако каждый переживал собственный кризис, мешающий включиться в обсуждение. Все понимали, что Свора терпит поражение. И никакое объединение с силами изгнанного Волкера ей не поможет. Можно было с уверенностью сказать одно: Премьер-министр, узурпировавший власть в государстве, их обыграл. Тщательно продумывая все последующие удары, он наносил их с точностью опытного политического зверя, медленно уничтожавшего свою добычу.
И никто не мог его остановить.
– А вы просто идеальная иллюстрация романа Достоевского “Униженные и оскорбленные”, – трио возмущенных эдемовцев едва взглянули на ухмылявшегося Армана. Из всеобщего оцепенения их вывел отчаянный собачий скулеж. Он напомнил им о том, что время все еще идет, а материя существует. – План у нас все-таки есть. Гудвин уже публично выставил свою кандидатуру? – Том утвердительно кивнул, по-прежнему не отходя от любимого места – балкона. – Вы проиграете, – на этот раз послышались взбудораженные возгласы, ставшие причиной новой улыбки. – Мне сообщили, что Дуайт недавно выбрал своего кандидата. Он порвет вашего. Выборы через пару месяцев. Вы ни черта из него не слепите за такой короткий промежуток времени. Либо продайте добрую половину клуба и оплатите грамотного политтехнолога, либо выставьте другого претендента. Не такого откровенного дилетанта с нулевым рейтингом.
– В одной из соседствующих с нами стран действующий Президент объявил о вступлении в гонку за полгода до выборов, – избавившись от сигаретного окурка, Ридус закрыл балконную дверь и, дрожа от холодного пронизывающего ветра, поспешил к растопленному камину. Пес, скуливший без перерыва, наконец решил замолчать и выбраться из темного угла следом за человеком. Эта странная пара идеально гармонировала друг с другом. – Значит, у нас тоже есть шанс. Предвыборные кампании мы уже проводили, и весьма успешные. Гудвин – новое лицо. Люди такое любят. Новшество без труда компенсирует непрофессионализм. Таким образом мы свою часть сделки выполним. Остальное за тобой. Что ты готов предложить?
Кардинал неспешно приподнялся на локте и молча взглянул на доселе безмолвного Тома, в чьем разуме определенно следовало покопаться. Его понимание жизни граничило с абсурдными идеями скрытого мечтателя. Оценив такой маневр по достоинству, Арман соизволил подняться с места. Виктория, безмолвно наблюдавшая за разыгравшейся сценой, втайне восхитилась тем, как брат ловко сумел повернуть ситуацию в их пользу. При этом не прибегая к угрозам, крикам и прочим бессмысленным методам. По всей видимости, он один сумел найти подход к упрямому Регенту.
– В нашем распоряжении находятся существенные экономические резервы. Сет уже разбирается с накопившейся документацией и упорядочивает ее. Деньги у нас есть, – Воннегут кивнул в знак согласия, не отрываясь от экрана. – До недавнего времени мы располагали услугами нашего же издательства, но его подожгли, – выдержав паузу, Ридус погладил массивный собачий череп. – Впрочем, мы уже выделили средства на его восстановление, а пока все работники обосновались здесь и уже подготавливают агитационный плацдарм. Как видишь, мы справляемся. Вопрос: что нам готов предложить ты, раз пользуешься нашим покровительством и ночуешь в этом доме?
– Признаю, я впечатлен, Томми. Это твой новый рекорд по части сказанных слов. Полагаю, лимит на сегодня исчерпан? – поинтересовался Мануэль, обходя собеседника по левому флангу, чтобы добраться до балкона и спокойно покурить. – А вы непотопляемый сброд, да? Столько проблем, а вам все мало, – достав сигарету, политик затянулся, тут же скрываясь за объемным куполом дыма. – Даже после того, как подставили меня, смогли удержаться на плаву.
– Считай, что мы квиты. После всего пережитого можно забыть о старых обидах, – дипломатично предложила Виктория, пользуясь запрещенным приемом в виде обворожительной улыбки. Не стоит недооценивать силу их связи. Прокламации Томаса – лишь половина дела.
– Это твоя любимая фраза, не так ли? – едко осведомился Волкер, попутно выдыхая клубы дыма. – Дайте подумать. Чем же я могу отплатить за гостеприимство и сотрудничество? – изобразив на лице задумчивость, он ни на секунду не переставал потешаться над собравшимися. Имея право на защитный механизм, мужчина им не пренебрегал. – Как насчет публичной поддержки вашего кандидата, да будет он трижды проклят? И, конечно же, переговоры со своими депутатами, дабы те поучаствовали финансово или упомянули его имя на каких-нибудь каналах и передачах. Я как раз собирался заявиться на одну из таких – могу взять с собой Гудвина. Произведем фурор. Такое распределение обязанностей приемлемо, Ваше величество? – Королева небрежно кивнула, что разозлило Кардинала, но заставило ограничиться простым фырканьем. Он не у себя дома, чтобы диктовать условия. – В таком случае я поеду в офис и основательно подготовлюсь, сделаю пару звонков и отправлю сообщения, – подобрав со спинки кресла пальто, Арман быстро накинул его на себя и оправил воротник. – Оставляю всю охрану с вами. Со мной поедет только Артур.