Она быстро представила гостей, кратко описала их сомнительные достижения и пару раз упомянула регалии. Заранее подготовленная и проплаченная публика подыгрывала ярыми аплодисментами. Мало кого интересовали политические игрища сильных мира сего. Но пока это самая безопасная тема для разговора. Каждый гражданин, пусть и максимально далекий от политики, знал, что страна осталась без легитимной власти. Президент самоустранился. Казалось бы, можно спекулировать этой сенсацией во всех вечерних прайм-таймах. Однако Администрация Мастерса намекнула на воздержание от резких комментариев. Никто уже не скрывал, что власть сменилась. Но признать это официально – значит автоматически поставить Республику под удар более сильных соседей, которые и так поглощены дрязгами за мировое господство.
– Перед тем как начать обсуждение, я хочу предупредить наших экспертов и зрителей о том, что через полчаса в нашей студии появится очень важный гость. Мы не будем раскрывать личность этого человека, но гарантируем, что он немного разбавит атмосферу своим обаянием и юмором.
На внешне невозмутимом лице Сандры появилось некое подобие улыбки. Искренней. Откинув курчавую прядь подальше от глаз, женщина разложила вырванные с блокнота листки прямо на специальной трибуне для ведущего. Ближайшие несколько часов ей предстояло выслушивать до омерзения скучный и бессмысленный треп с претензией на личное мнение. Поэтому, когда в наушниках прорезался голос продюсера, сообщившего имя неожиданного гостя, она с видимым удовольствием перечеркнула несколько абсурдных тем на случай, если нынешняя зайдет в тупик или исчерпает себя. Тем не менее, Эмис все равно должна будет разнимать крикливых экспертов и периодически осаживать зарвавшихся депутатов.
Это навевало тоску.
Она ведь прекрасно помнила благоприятные для журналистики времена. До фундаментальных национальных, культурных и религиозных конфликтов на земном шаре, до возникновения этого нелепого деления на чужих и своих во всех сферах человеческой жизни, до поражения принципа демократии и зарождения ее тоталитарного аналога, до кризиса человечности и бесчеловечного истребления интеллигенции (превратившейся из аристократии в олигархию для удовлетворения кровавых потребностей низших слоев населения). Сандра помнила благородную Республику, не обремененную настолько параноидальным правителем. В начале своей бесконечной каденции Маунтан благосклонно относился к критике и даже позволял некоторым каналам баловаться с пародиями на него самого. Он лично одобрил довольно интригующий проект вечернего шоу, отличительной чертой которого было приглашение сведущих политологов и бесспорных интеллектуалов. Тогда целая передача могла быть посвящена новой книге Господина Никто – точнее, всем известного талантливого писателя, некогда обладавшего личностью и именем – с ним же в качестве гостя.
Но потом что-то произошло.
– Давайте в этот раз начнем с левой стороны, – повернувшись к настроившимся на борьбу гостям, Эмис сосредоточила взгляд на негласном предводителе лагеря согласных. – Вопрос такой: надо ли Республике, в нынешних условиях, отказаться от нейтралитета и наконец-то принять одну из сторон, не буду говорить конфликта, а скорее спора. Или лучше придерживаться выработанной годами политики и не экспериментировать?
Нужно быть осторожнее с формулировками. Обсуждать новую власть пока слишком рано. Никто точно не знал, как она к этому отнесется. Мастерс на протяжении всей карьеры гасил в зародыше любое проявление независимости СМИ. Но вот как он поведет себя уже в качестве лидера страны, у которого есть шанс дискредитировать Кассиуса при помощи телеканалов? Правила менялись в любом случае. Если сегодняшний эфир пройдет гладко, то они смогли приспособиться и пройти тест.
– Смотри на меня и внимай каждому слову, Гудвин. Желательно при этом не открывать рот. Мне не хочется слышать твой голос, – с откровенным презрением глядя на слушателя через зеркало за кулисами, Волкер поправлял собственный галстук. – Я всю жизнь потакал прихотям Виктории и считаю, что ты – одна из них. Раз уж мы с тобой повязаны, то давай сразу проясним одну вещь: работаешь ты на нее, но подчиняешься мне. Лишних вопросов не задаешь. Умом не блещешь и сразу избавляешь меня от своих остроумных замечаний. Так мы сможем найти общий язык, – их попросили немного подождать – публику следует разогреть перед выступлением пропавшего со всех газетных полос Кардинала. – Сначала буду говорить я. Напомню им о местных выборах, до которых, по-моему, никому нет дела. Потом я представлю тебя и будем идти по сценарию.
– Их могут отменить? – поинтересовался Себастьян, облокотившийся на золотую раму зеркала. – Мастерс пойдет на такой шаг?
– О чем ты, мальчик? Мы же демократическое государство, у нас всегда своевременные, честные и прозрачные выборы. К тому же, Мастерс уже выставил своего кандидата. И перспективы у нас не особенно радужные. Тебе бы лучше не высовываться и вещать из подполья. Однако, пока мы воспользуемся предоставленной возможностью заявить о себе и выиграем немного времени. Я, конечно, против дилетантов в политике, но даже мой скептицизм не упустит шанса посмеяться над Дуайтом.
– Ты ведь тоже когда-то был дилетантом, – валютчик стоял со скрещенными на груди руками, а подогнутая нога была слегка заведена назад, едва касаясь пола небольшим каблуком. Стилисты клуба неплохо над ним поработали: пригладили непослушные волосы, избавили от алкогольных синяков под глазами, сбрили неуместную бородку и подобрали элегантный черный костюм без претензии на официальность.
– Разумеется, только тогда доллар еще не стал национальной валютой, а ты наверняка бегал по черным рынкам и менял купоны. Если вообще работал, – подмигнув навязанному собеседнику, Арман тут же повернулся к подошедшей девушке с петличным микрофоном в руках. Ее умелые пальцы без труда прикрепили устройство к одежде и непозволительно долго задержались на оголенных участках кожи. Впрочем, за нарушение личного пространства она получила холодную улыбку и поспешно ретировалась. – Видишь, Гудвин, в политике есть свои преимущества, – еще раз поправив бордовый галстук, Регент эффектно продефилировал в направлении подиума. – Не буду повторять трижды: стой здесь и жди, пока тебя позовут.
Не дожидаясь ответа от новоявленного сторонника, Волкер буквально ворвался в объектив всех камер, под бурные овации восхищенной публики. Как же иногда приятно созерцать изумление на разжиревших лицах псевдоэкспертов и дешевых бунтарей. Выкормыши системы, которую он сам же и построил. Облизнувшись, мужчина поклонился почтенным зрителям и подошел ближе к трибуне. Блистательная ведущая, явно воодушевленная сменой сюжетной канвы, перечислила все заслуженные регалии покорного слуги народа. Странно, что для поднятия рейтингов они не вынесли инкрустированную бриллиантами корону и не водрузили на голову наследника нации.
– Здравствуйте, господин Волкер. Приятно видеть Вас после такого длительного отсутствия. Мы рады, что Вы появились на нашей передаче.
– Благодарю за теплый прием, – расточая неотразимые улыбки в каждый квадратный сантиметр полукруглого зала, Мануэль купался в лучах славы. Как же он скучал по народной любви. – Как-то я решил посчитать количество раз, когда мне приходило приглашение на эфир. И количество раз, когда я ими пренебрег.
– Тогда можно поблагодарить Вашу проснувшуюся совесть за сегодняшнюю интересную беседу, – раздавшийся людской смех можно было приравнять к ненаписанной симфонии гениального затворника-виртуоза. Где-то в подсознании у Армана затряслись руки. – По крайней мере, будем надеяться, что она таковой окажется. Итак, до Вашего появления мы обсуждали одну спорную тему – роль Республики на международной арене. Вам она должна быть близка.
– Я слышал обрывки фраз, пока находился за кулисами. Кажется, вон тот господин в сереньком пиджачке утверждал, что стране пора выйти из, как Вы там сказали, изоляционистского вакуума. Несомненно, красивые обороты речи. Но бесполезные, когда речь заходит о реальности. А мы с вами уже привыкли к ее суровым условиям. Вообще, как мне кажется, подобный вопрос лучше адресовать премьер-министру Мастерсу, или исполняющему обязанности президента Мастерсу или президенту Мастерсу. Простите, я запутался в формулировках. Может, диванные аналитики, оперирующие словами идиосинкразия и идеологема помогут мне? Или вы тут исполняете другие функции? – проигнорировав бессвязный поток возмущения, Кардинал хищно усмехнулся. Он их сожрет. – Менять внешнеполитический курс хотя бы раз в четверть века, безусловно, полезная для демократии практика, но как можно рассуждать об этом в условиях внутреннего кризиса? У нас же президентское кресло опустело. Но мы делаем вид, что все в порядке. Тем временем вся экономика постепенно скатывается на дно, разрыв между бедными и богатыми увеличивается, а уровень жизни падает. На Востоке возобновились активные боевые действия, страна пережила масштабную террористическую атаку, при и этом находясь на пороге новой гражданской войны и всевозможных кризисов. А мы ведем неспешную светскую беседу о геополитическом будущем Соединенных Штатов на фоне обострившегося ближневосточного конфликта. Отвратительно. От вас никакого толку.