Закрыв себе рот ладонью, Арман пытался успокоиться. Ничего не вышло. Тогда он дал волю всем скопившимся эмоциям. Если бы кто-то наблюдал за ним со стороны, то увидел бы человека, что яростно колотит по рулю и кричит внутри звукоизолирующей коробки. И все это на фоне унылого поля, в окружении залитой водой пшеницы. Сюрреалистическая безысходность во всей красе. И снова попытка набрать заветный номер. Безуспешно. Его предали. В который раз. На сороковом году жизни пора понять простую истину – всех спасти не удастся. И никто не будет спасать тебя.
– Разве что… – придя в себя, Волкер пролистал список контактов в самый низ и нашел нужный. Имени записано не было, только случайные цифры. Мало кто догадается. – Ну давай же, – спустя три долгих гудка где-то раздался заветный щелчок, запустивший автоответчик. Мягкий женский голос призвал оставить сообщение после короткого сигнала. Как старомодно. Вполне в его стиле. – Здравствуй… я помню, ты просил звонить тебе в крайних случаях, но мне нужна твоя помощь. Я… не знаю, что мне делать…
За несколько часов до этих событий
Виктории пришлось уделить немало времени на то, чтобы привести себя в порядок и избавиться от проступающих под глазами кругов. Она не помнила, когда в последний раз притрагивалась к косметике – безостановочная работа в клубе и ночные бдения с Волкером лишили ее здорового сна и ощущения реальности. Поэтому приглашение на встречу она восприняла с каким-то весьма иррациональным женским удовольствием, скрытым под маской равнодушной небрежности. В конце концов, не каждый день ее приглашают на переговоры с Премьер-министром. Один факт необходимости в подобных приемах уже частично признавал ее ключевым игроком на шахматной доске. Все правильно. Пока Кардинал пытался забаррикадировать короля, таким образом оградив от любой опасности, ферзь умело перемещался по клеткам и медленно съедал оппонентов.
Забавная аналогия со сворой бешеных псов, выпущенных из псарни на охоту за головами. СМИ, разумеется, не освещают такие незначительные происшествия, но уже на прошлой неделе они подожгли несколько припортовых складов и взорвали машину начальника таможни. Трусливые перебежчики, когда-то обещавшие полноценную финансовую поддержку легитимной власти, не подумали о последствиях. А предательство нынче дорого обходится. Понесенные убытки от того, что в официальном протоколе оформили как несчастный случай, превысили минимальный взнос в кампанию Эдема. Некоторые просто не умеют просчитывать риски.
На свою беду.
– Потрясающе выглядите, – констатировал прислонившийся к стене Курц, философски потягивая трубку. Впрочем, чувство глубокого стиля не было чуждо мужчине с гладко выбритым черепом и забавной темной бородкой, преимущественно разросшейся на нижней части подбородка, но идущей прямоугольником к нижней губе. – Королева в царстве Зеркал.
– Почему именно зеркал? – разглядывая собственное отражение, Маргулис докрашивала губы в насыщенный красный цвет.
– Окружение кажется не таким, какое оно есть на самом деле. Все перевернуто. И переплетено, как говорит наш общий друг.
– Вы не менее эффектны, господин Курц. Достойный попутчик в столь опасном предприятии. Или же проводник на Ту Сторону.
– Перестаньте награждать меня ненужными титулами. Я не самая значительная фигура на Этой Стороне. А Вы уже хотите попасть вместе со мной на Ту, – улыбнувшись, эдемовец отодвинул от себя трубку, в результате чего оказался полностью поглощенным дымным облаком. – Время еще не пришло. Вы пригодитесь нашему миру.
Заранее отказавшись принимать участие в словесных баталиях, Виктория решила поберечь силы для масштабной битвы и спокойно вышла из кабинета. Так называемый компаньон последовал за ней, с особым наслаждением раскуривая неизвестные вещества. Ядовитые пары распространились по всему фойе, придавая общей атмосфере легкую гротескность. Оказавшись в машине, в более замкнутом пространстве, женщина приказала немедленно спрятать блаженный атрибут. Нужно доехать до здания парламента в трезвом уме, в противном случае его сожрут прожорливые шакалы.
Удивительно, но их не заставили ожидать приема в просторном зале, прилегающем к основному кабинету. Занятно. Прошло не больше полугода с тех пор, как Перри побывала здесь в последний раз. В сущности, ничего не изменилось: все те же безвкусные молочные оттенки с треснувшими колоннами в претенциозно классическом стиле. Некоторые из них представляли собой отнюдь не типичный антаблемент в явственными прожилками, а целое произведение искусства в виде статуи Атланта, прогибающегося под тяжестью потолка. Архитекторы называли это кариатидой. Здравомыслящие люди игнорировали столь неуместное сочетание стилей. Хотя чего они ждали? Превратить бывший национальный музей в убогую пирамидальную коробку – мавзолей для всех социально непригодных, но политически адаптированных деятелей – это считалось изысканным выпадом против аристократии. Иронично, что именно те, кто массово ее уничтожал, в конечном итоге работали под сводами их детища.
– Ах, поглядите на них. Вестники смерти. Профи и начинающий, – широко распахнув кабинетные двери, Мастерс покровительственно улыбнулся. Как ни странно, вне досягаемости вездесущих камер он больше походил на уставшего от размеренной жизни пенсионера, чем на серьезного политического соперника. – Прошу вас, проходите. Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома, – поверх черной рубашки с расстегнутым воротником был небрежно накинут темно-синий пиджак в легкую полоску. На шее болталась тонкая золотистая цепочка, ранее никем не замеченная. – Чай, кофе, виски, коньяк? Или что-то другое? – курчавые волосы, как правило, уложенные ради публичных выступлений, сейчас вольготно спадали на лоб. При таком освещении проявлявшаяся седина стала более заметной. – Насколько я помню, Вы курите, мисс Маргулис?
– Вы поменяли некоторые вещи местами? – дождавшись, пока безмолвный Курц подвинет своей Королеве стул, Виктория сосредоточила взгляд на явно изменившейся обстановке. Ей почему-то отчаянно хотелось вспомнить, каким был кабинет до бесславного исчезновения Лидера.
– Точнее внес корректировки. Видите ли, я не очень люблю донашивать обноски. Это вызывает во мне врожденное чувство неприязни, – разведя руками, Дуайт как будто демонстрировал свои владения, полученные незаконным способом. Сильный побеждает. – Кажется, будет ливень, – с этими словами он подошел к небольшому прямоугольному окну, открывающему вид на кусочек оживленной улицы, и закрыл его. Небо действительно начало утопать в серых скоплениях туч. – Так что Вы будете пить?
– Господин Мастерс, не поймите меня превратно, но я бы хотела перейти прямо к делу. Вы ведь занятой человек и должны понимать, насколько ценно чужое время. Так как Вы пригласили меня и намерены угощать напитками, я справедливо предполагаю, что Вам от меня что-то нужно. Если Вы собираетесь весь вечер играть в хозяина положения и полунамеками подходить к главной теме, то лучше я пришлю к Вам моего брата. Томас – хороший слушатель и собеседник. Он будет рад удовлетворить любые запросы Вашей одинокой, нуждающейся в компании души.
– Признаю, изящества Вам не занимать. Вы так красиво завуалировали оскорбительные выпады в мою сторону, что я невольно заслушался и даже забыл почувствовать себя униженным. Браво! Никогда не думали пойти в политику?
– Мистер Мастерс, я не считаю… – Vинистр предусмотрительно поднял правую руку вверх, таким образом призывая к терпению. После этого он достал из ящика большую пепельницу с эмблемой дома Versace вместе с пачкой сигарет, которую любезно протянул гостье.
– Не знала, что Вы курите, – соблюдая величайшую осторожность, Виктория приняла сигарету, а затем позволила себе прикурить от чужой зажигалки, чего не делала в принципе. Шок перевесил здравый смысл.
– А еще пью и ругаюсь матом. Но избирателям этого знать не надо, – подмигнув, Дуайт неспешно затянулся и слегка запрокинул голову. Каждое движение выдавало в нем заядлого курильщика со стажем, превышающем годы жизни. – Итак, раз Вы отказались от напитков, то давайте сразу приступим к…