Я вспомнил увесистую сумку Медведя.
– В общем, время они проводили хорошо,– в голосе Ильи была не зависть, а, скорее, полное одобрение товарищей.– Светло, тепло, и мухи не кусают. Пацан то с ними сидел, то в своей комнате… Откуда было знать, что он уже способен входить в сумрак?
Меня обдало холодом.
И впрямь – откуда?
Я же не сказал. Ни им, ни шефу. Никому. Удовлетворился тем, что вытащил мальчишку из сумрака, пожертвовав толикой крови. Герой. Один в поле воин.
Илья продолжал, ни о чем не подозревая:
– Вампирша зацепила его Зовом. Очень прицельно, ребята не почувствовали. И крепко… пацан даже не пикнул. Вошел в сумрак и выбрался на крышу.
– Как?
– По балконам, до крыши было всего три этажа. Вампирша уже ждала там. Причем знала, что парень с охраной, едва схватила – сразу же раскрылась. Теперь родители спят крепким здоровым сном, вампирша стоит с мальчишкой в обнимку, Тигренок и Медведь рядом с ума сходят.
Я молчал. Нечего тут было говорить.
– Глупость наша,– все-таки заключил Илья.– И роковое стечение обстоятельств. Мальчишку ведь даже никто не инициировал… кто знал, что он может войти в сумрак?
– Я знал.
Может быть это были воспоминания. Может быть страх перед бешенной гонкой автомобиля по трассе. Но я посмотрел в сумрак.
Как хорошо людям, они не видят этого – никогда! Как им плохо – им не дано увидеть!
Глубокое серое небо, в котором нет и не было звезд, небо вязкое как кисель, светящееся тусклым, мертвенным светом. Все силуэты смягчились, растаяли – и дома, по стенам которых растекся ковер синего мха, и деревья, ветви которые в сумраке колышутся совсем не по воле ветра, и уличные фонари, над которыми кружат, едва шевеля короткими крыльями, сумеречные птицы. Едут навстречу машины – медленно-медленно, шагают люди – едва переставляя ноги. Все сквозь серый светофильтр, все сквозь ватные пробки в ушах. Немое черно-белое кино, изыск пресыщенного режиссера. Мир, где мы черпаем свою силу. Мир, который пьет нашу жизнь. Сумрак. Каким в него войдешь – таким и выйдешь. Серая мгла растворит скорлупу, которая нарастала на тебе всю жизнь, вытащит то ядрышко, что люди называют душой, и попробует на зуб. И вот когда ты почувствуешь, как хрустишь в челюстях сумрака, ощутишь пронизывающий холодный ветер, едкий, как змеиная слюна… тогда ты станешь Иным.
И выберешь, на чью сторону встать.
– Мальчик еще в сумраке? – спросил я.
– Они все в сумраке…– Илья нырнул вслед за мной.– Антон, почему же ты не сказал?
– Не подумал. Не придал значения. Я не оперативный работник, Илья.
Он покачал головой.
Мы не умеем, почти не умеем упрекать друг друга. Особенно, если кто-то и в самом деле виноват. В этом нет нужды, наше наказание всегда вокруг нас. Сумрак дает нам силы, недоступные людям, дает жизнь, по человеческим понятиям – почти вечную. И он же отбирает все, когда приходит час.
В каком-то смысле, все мы живем взаймы. Не только вампиры и оборотни, которым надо убивать, чтобы продлить свое странное существование. Темные не могут позволить себе добра. Мы – наоборот.
– Если я не справлюсь…– я не закончил фразу. И так все было ясно.
Глава восьмая
Сквозь сумрак это было даже красиво. На крыше, плоской крыше нелепого «дома на ножках», горели разноцветные блики. Единственное, что здесь имеет цвет – наши эмоции. Их сейчас было предостаточно.
А самым ярким был дырявящий небо столб багрового пламени – страх и ярость вампирши.
– Сильна,– коротко сказал Семен, глянув на крышу и пинком захлопывая дверь машины. Вздохнул, и стал раздеваться.
– Ты что? – спросил я.
– Пойду-ка я туда по стене… по балконам. И тебе советую, Илья. Только ты иди в сумраке, легче.
– А ты как собрался?
– Обычно. Меньше шансов, что заметит. Да не беспокойтесь… я шестьдесят лет альпинизмом занимался. Фашистский флаг с Эльбруса скидывал.
Семен разделся до рубашки, кидая одежду на капот. Мимолетное охранное заклятие легло следом, прикрыв и тряпки, и саму щегольскую тачку.
– Уверен? – поинтересовался я.
Семен ухмыльнулся, поежился, сделал пару приседаний, покрутил руками, будто физкультурник на разминке. И неспешной рысцой побежал к зданию. Легкий снежок падал ему на плечи.
– Заберется? – спросил я Илью. Как подняться по стене здания в сумраке, я знал. Теоретически. А вот восхождение в обычном мире, да без всякого снаряжения…
– Должен,– без особой убежденности подтвердил Илья.– Когда он десять минут плыл по подземному руслу Яузы… я тоже думал, что не выберется.
– Тридцать лет занятий подводным плаванием,– мрачно сказал я.
– Сорок… Пойду я, Антон. Ты как – лифтом?
– Да.
– Ну давай… не тяни.
Он перешел в сумрак, и побежал вслед за Семеном. Наверное, они будут подниматься по разным стенам, но я даже не хотел выяснять, кто по какой. Меня ждал свой путь, и не факт, что он будет легче.
– И зачем ты меня встретил, шеф…– прошептал я, подбегая к подъезду. Снег хрустел под ногами, в ушах стучала кровь. На бегу я достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Восемь разрывных серебряных пуль. Должно хватить. Только бы попасть. Только бы найти тот миг, когда у меня будет шанс – попасть, опередить вампиршу и не зацепить мальчика.
– Рано или поздно тебя бы встретили, Антон. Если не мы – то Дневной Дозор. А у них тоже были все шансы получить тебя.
Я не удивился, что он следит за мной. Во-первых, дело было серьезное. Во-вторых – он, все-таки, мой первый наставник.