Вновь наступила тишина.
–Если у Вас все, то можно уже идти?– Кира вызывающе посмотрела на представителя закона.– Я же не арестована, насколько я понимаю?
Следователь усмехнулся.
–Разумеется. Вы не арестованы, и можете идти. Не смею Вас больше задерживать. Позже мы еще побеседуем.
Гордо вскинув голову, Кира направилась в сторону коридора. Во вновь наступившей тишине отчетливо раздавался ритмичный стук каблучков бухгалтерши.
–У такой женщины лучше не стоять на пути,– улыбнулся Владимир Владимирович, провожая взглядом восхитительную попку и красивые, стройные ноги бухгалтерши.
–Надеюсь, мы все можем идти по своим рабочим местам?– сердито спросил Денис, проследив за взглядом следователя.
–Конечно. Тем более, что Вашу-то непричастность подтвердила свидетельница. Если, конечно, она не солгала.– Колючий взгляд встретился с взглядом арт-директора.– Со свидетелями такое бывает. Например, когда они хотят выгородить кого-то или отвести подозрения от себя.
–Да как Вы смеете?!– гневно сверкнув глазами, Денис двинулся в сторону следователя.
–Денис! Иди, работай,– повелительный голос Арсения, вновь заставил всех одновременно повернуть головы, на это раз, в его сторону.
«Мы как китайские болванчики, вертим сегодня головой туда сюда»– вяло подумала Маша.
Денис смерил следователя сердитым взглядом и пошел к себе.
––
Для беседы с сотрудниками следователю Захарову предоставили небольшую переговорную. Он, естественно, неприменул отметить, что название очень соответствует, тому, чем он собирается заниматься.
Сотрудники приглашались в переговорную по очереди. С кем-то беседа длилась недолго. Всего несколько минут. Другие задерживались в переговорной на довольно продолжительное время. В кабинете Фаины Родионовны работала бригада сотрудников прокуратуры, приехавшая вскоре после того, как начался «опрос» работников издательства.
Около четырех часов Захаров вышел в общий зал и обратился к Маше.
–Мария Александровна, уделите мне немного времени. Прошу прощения за задержку,– улыбнулся он и галантно пропустил Машу вперед себя.
–Итак, Мария Александровна, я побеседовал со всеми остальными работниками издательства. Теперь хочу поговорить с Вами, как с самым приближенным к погибшей человеком, а следовательно, знавшей ее лучше других.
Маша пожала плечами.
–Я отвечу на Ваши вопросы, разумеется, но мы не были слишком уж близки с Фаиной Родионовной. Наши отношения, в основном, были чисто деловыми. Я имею в виду, мы не вели задушевных бесед и не были подружками, поверяющими друг другу тайны.
Следователь расплылся в радостной улыбке.
–Ну, я этого и не ждал. Я имею в виду, тайны,– ухмыльнулся он.– Судя по тому, что я услышал от всех остальных, Фаина Родионовна, вообще, была человеком довольно замкнутым, не склонным делиться чем-то личным. Я прав?
–Да, правы.
–Ну и отлично. Тайны нам пока ни к чему. Расскажите мне о последних днях вашей работы. Не было ли чего-то необычного. Может быть, Ваша начальница упоминала о каких-то неприятностях, как-то связанных с работой. Может, она с кем-то ругалась.
Цепкий взгляд вгрызался в Машу, как будто проникая внутрь и просвечивая ее мысли и чувства рентгеновским аппаратом.
–Ничего необычного,– твердо сказала Маша. Владимир Владимирович хищно улыбнулся.
–А коллеги, с которыми я беседовал до Вас, утверждали, что, к примеру, именно вчера Фаина Родионовна поругалась, причем довольно сильно сразу с несколькими людьми. Вы это подтверждаете.
–Ну, что-то такое было. Но я вчера очень плохо себя чувствовала, так что не могу с уверенностью сказать. А после обеда Фаина Родионовна отпустила меня домой. И потом, она довольно часто с кем-нибудь ругалась. Она была э… вспыльчивая. Легко выходила из себя. Потом быстро остывала,– грустно улыбнулась Маша.– Так, что в том, что она на кого-то накричала, ничего необычного нет.
–Ага,– радостно потер руки следователь.– Значит, несмотря на плохое самочувствие, Вы все же заметили и подтверждаете, что она кричала, а, следовательно, с кем-то ссорилась. Ну, или лучше сказать выясняла отношения.
–Да, но…
–А с кем именно выясняла отношения Фаина Родионовна.
–Я не помню. Повторяю, я очень плохо себя чувствовала. Мне было не до чужих выяснений отношений,– Маша опустила глаза.
–Надо же. А сегодня Вы выглядите вполне здоровой. Просто удивительно! Конечно, Вы немного бледны, но оно и понятно. Новость-то неприятная, трагическая. Позвольте полюбопытствовать, что же за болезнь с Вами приключилась, что еще вчера Вы были так больны, что ничего вокруг себя не замечали и не обращали внимания на крики, которые, по словам других сотрудников, были слышны не только в издательстве, а и на других этажах, а сегодня Вы уже чудесным образом исцелились.