— Хорошую зорьку выбрали, видишь, как разгулялась рыбка, — вполголоса сказал Генка, слушая, что происходит на реке. — Клевать должна весело.
Он уже сидел над своими удочками, нахохленный, похожий на маленького старичка в длинном отцовском пиджаке, ничего не замечал: ни разлива красок, ни игры облаков, ни оживления леса, — и Артемка понял, что его друг много раз встречал рассветы и ничто ему не было в диковинку. Даже в этом его равнодушии он ощутил превосходство Генки над собой, словно тот и в самом деле на много старше его и умудрен по-стариковски. Ну что ж, придет время, и он будет знать то же, что и Генка.
Артемка и раньше видел, как ребята ловят рыбу, но он и не представлял, что это занятие способно так удивительно захватить. Однако ему недоставало выдержки и сосредоточенности, как у Генки. Он торопился, выхватывал удочку, едва пробковый поплавок начинал свой танец на речной глади, оставляя расплывающиеся водяные круги, но крючок то оказывался дочиста обглоданным, то запутывался в высокой траве за спиной. А Генка вытаскивал рыбу за рыбой.
— Ты не торопись, пусть наутоп берет, — советовал Генка, наблюдая за его метаниями.
Но все равно у Артемки ничего не получалось, видно, счастье обходит его, не желая порадовать и мелконькой рыбешкой. Тогда Генка воткнул конец удилища в мокрый песок и подошел к нему.
— Гляди, как надо, — сказал он, забирая у него удочку. Переменив червя, он поплевал на него, ловко забросил лесу между круглых листов кувшинки, на чистое разводье. Через некоторое время пробка начала подпрыгивать, но Генка ждал, напряженно вытянув руку с удилищем. Поплавок замер, и Артемкино сердце замерло одновременно с ним, — ему казалось, что он видит, как рыба, сверкнув серебристым боком, уходит в темную подводную чащу, а крючок поблескивает среди скользких стеблей кувшинок. Теперь она уже не вернется назад: разгадала приготовленную ей ловушку и расскажет о ней другим рыбам. Но вот пробка снова ожила и медленно двинулась в сторону от распластавшегося на воде глянцевитого листа. Когда поплавок заскользил быстрее, Генка сильно взмахнул удилищем.
— Видишь, как надо, — сказал он, снимая с крючка рыбку с растопыренными в ужасе серыми плавниками. — Ты не спеши, пусть заглотнет, тогда и подсекай. Понял, Артемка? И не шуми, а то хлещешь по воде, всю рыбу распугаешь.
В этот момент с Генкиной удочкой что-то случилось: она дрогнула, мелко затрепетал ее гибкий конец, сильно склонился к воде раз, другой, и вдруг удилище упало с громким плеском и само по себе поплыло от берега, чем дальше, тем быстрее.
Генка ахнул и как был — в пиджаке и штанах — грохнулся плашмя в воду.
— Врешь! — завопил он суматошным голосом, схватывая удочку и пятясь к берегу.
Рот Артемки раздвинулся, брови поползли вверх: до чего же все было поразительно! Мокрый по воротник Генка отступал задом, двумя руками удерживая изогнувшееся дугой удилище, с его пиджака бежали грязноватые струйки. В глубине кругами ходила рыба, и леса — как струна, натянутая до отказа, — казалось, вот-вот лопнет. Генка выбрался на песок, высоко поднял удочку, и тут же, точно закипая, на мелководье забурлила вода. Толстая синеватая спина на миг показалась из буруна, мелькнул острый, красновато-бурый рыбий хвост.
— Хватай за зебры! — крикнул Генка, отступая все дальше и дальше.
У самого берега, взбаламутив донный песок, лежала сизо-золотистая толстолобая рыба с удивленно выпученными прозрачными глазами. Артемка не успел схватить ее за голову, как она, высоко взметнувшись гибким телом, тяжело упала на берег, и тут же Генка свалился на нее, прижал к груди и, странно скорчившись, пополз от воды.
— Врешь, не уйдешь, — бормотал сдавленным голосом. — Теперь ты у меня…
Артемка прыгал вокруг него, тонко визжал.
— Карп, — сказал Генка, поднимаясь и дрожа от возбуждения. — Здоровый, черт… было леску не порвал.
С минуту мальчики молча смотрели на рыбу. Артемка только в магазине видел таких. Толстая, как брус, с необыкновенно крупной, словно двугривенные, серебристо-матовой чешуей, она лежала, шевеля бурыми перьями хвоста. Мокрый Генка, до плеч увоженный песком, сияя скуластым лицом, не попадал зубом на зуб. Под ним песок быстро темнел, набираясь влаги, но он не замечал холода. Артемка приподнял рыбу на леске, заглянул в ее выпученные глаза.