- Да это просто мистика какая-то! - негодовала Марья Павловна, узнав подробности разговора. - Арбузова пропала, охранник исчез, детей увёз мифический опекун, причем, сам - тоже испарился (как вода на его пожаре)! Дай-ка мне адрес этого "Дзержинца".
Смыслов уже держал наготове. Глаза у Луканенковой округлились:
- Ты что, шутишь? В часе езды от его дачи?
- Вот именно! - торжествовал Вась-Вась. Он тут же получил "по мозгам":
- Что сияешь, как медный таз! Где хочешь, разыщи мне физиономию этого художника, хоть на доске почета! Через полчаса, когда вернусь, она должна лежать у меня на столе. Надо с этим лагерем всё выяснить. - И подсластила "пилюлю": - Слушай, Василёк, Ну раз мне снова тащиться за город - могу я Маринку с собой взять, чтоб не торчать ей в нашей душегубке.
Она уже поняла, что первый пункт её плана (отвезти сегодня дочь в пансионат) становится нулевым, поэтому пусть девчонка хотя бы воздухом подышит. А может, и для дела сгодится: маме с девочкой больше расскажут, чем капитану "при исполнении".
Еле сдерживая нетерпеливо подпрыгивающую Маринку, Марья Павловна спрятала правдами и неправдами добытое фото. Оказалось, Арин уже засветился в её родных "органах", правда - в Управлении ГАИ, в связи с ДТП, в котором погибла его жена. За рулём сидел он сам и был абсолютно невиноват, если верить семилетней давности документам, присланным по факсу.
- В общем так, оформляй разрешение на обыск в квартире художника. Оснований более чем достаточно: пропажа детей, исчезновение их матери, два трупа. Хорошо, если самый первый тоже не его рук дело, - отдала она последнее распоряжение Смыслову перед отъездом в лагерь.
* * *
Капитан милиции правильно рассчитала, что разговор с воспитателями будет более откровенным, если они увидят перед собой не официального представителя власти, а мать с дочкой.
А уж когда она попросила накормить свою беспризорную девочку, ей выдали столько информации! И о детишках Арбузовых, и об их заботливом опекуне. Дома-то они у него жили, и в театры-то он их водил, даже для других детей из интерната просмотры устраивал!
- На днях приезжал с подругой, забрал племянников к себе на дачу отдыхать, - поведала пожилая воспитательница. Правда, сама она в этот день была выходная, знакомой его не видела, а жаль! Как она сказала: "Не из праздного любопытства - просто хочется счастья хорошему человеку."
- А кто отдавал детей? - поинтересовалась Марья Павловна. - Ах, медсестра? Могу ли я с ней повидаться?..
После того, как хрупкая выпускница медицинского училища не признала по фотографии того, кто приезжал за детьми, и описала "дядю" с подругой жены, капитан Луканенкова Марья Павловна начала передвигаться в бешеном темпе, которого так опасались её коллеги, особенно Смыслов...
По приезде домой, она позвонила Вась-Васе, обругала его последними словами, узнав, что ордер на обыск квартиры Арина - до сих пор у руководства на подписи, в сердцах сломала замок у чемодана, до сих пор стоявшего не распакованным, быстро "уполовинила" его содержимое, снова села за телефон, раскрыла старую записную книжку и вызвонила своего приятеля по институту.
Марья Павловна решила действовать в свой излюбленной манере - в обход всяких официальных порядков - чем всегда славилась в Управлении, и за что ей нередко попадало от начальства. Зато благодаря этому узнавала все новости первой! Вот и теперь: ещё не имея на руках официального заключения, она выяснила, что по номеру сгоревшего на даче джипа-чироки установили его владельца.
Автомобиль принадлежал элитному фотографу, который делал снимки, в основном, звёзд шоу-бизнеса. Случалось, снимал даже на правительственных тусовках. Узнала также, что довелось ему поработать и с Борисом(!). Интересно, что в последнее время работы у него было немного, но - по всему видно - деньги водились... Единственное, чего пока не смогли найти, так это фотографии владельца автомобиля.
- Сапожник без сапог! - посмеялась Луканенкова. - Ну ладно, до завтра его физиономия найдется? Тряхни паспортный стол. Там, конечно, не фотопортреты, но - хоть представление составить. Блеск! Факсани мне первой! Конечно, на работу. На свой собственный я пока не заработала! Разве что на бумагу... в рулоне... Ага, мяконькую такую!
Она громко захохотала, простилась с однокашником, положила трубку и попросила дочь притащить ей рюкзак: чемодан поломался окончательно и бесповоротно. Потом кинула Маринке ключи от машины, велела ей тащить вещи вниз и, сделав ещё пару звонков, услышала снизу "спартаковское" бибиканье. Погрозив в окно кулаком, проверила наличие путевок, документов и закрыла квартиру.
От дома до Рязани - с подзаправкой - дорога заняла пять часов. (Марья Павловна жалела свой старенький драндулет, состоящий, в основном, из запчастей.) До пансионата ехали тоже прилично - минут сорок пять (пока узнали дорогу, пока туда-не туда свернули, пока нашли верный путь)... В результате - оформилась с Маринкой в дом отдыха уже ночью. Еле уговорила, принять их: не хотелось "давить на психику" своим служебным удостоверением. Наоборот, где только можно, исходя из того, с кем общалась, капитан напропалую кокетничала, использовала женскую ласку или стремилась по обстоятельствам вызвать к себе сочувствие.
Так и теперь: в ход пошел "Плач по Надежным Мужикам". Молодящейся кастелянше в возрасте было со слезами на глазах поведано о том, что муж шофер дальнобойщик - обещал ещё вчера их отвезти, и вот теперь она с дочкой (одна, как всегда!), не дождалась его из рейса, и должна была на ночь глядя (в этом месте "одинокая" мать со страхом поёжилась) ехать по безлюдной дороге... Нет, конечно, он человек хороший, деньги в дом приносит (правда, какие это деньги!), и не сильно пьет, и по бабам не шастает, но... (тут последовал выразительный вздох) - полагаться она может во всём только на себя... Вот и колотится на трёх работах. Слава Богу, Маринка-помощница подрастает!
В общем, уболтала она пухленькую сестру-хозяйку, расположили их в двухместном номере со всеми удобствами: душем и туалетом. Даже пообещали, что разбудят дочку-соню к завтраку.
Несмотря на громыхавшую полночи грозу, спала капитан Марья Павловна, как убитая (уж на что-на что, но на сон никогда не жаловалась!). А рано утром - чуть свет - её "москвич", разбрызгивая лужи, помчался в Москву.
Из первого попавшегося городского райотдела милиции (не станет же она тратиться на жетон) позвонила Смыслову, чтобы договориться со старшим лейтенантом, где им удобнее встретиться по дороге к художнику.
- Марья Павловна, ты давай сразу на работу, тут шеф тебя уже спрашивал, - вдруг услышала она бодро-заискивающий тенорок помощника...
Ничего не понимая, насидевшись в "пробках", капитан Луканенкова ступила "на ковер" начальства...
Сияющий Крячек привстал ей навстречу, словно пирог в духовке. Снисходительно-добродушно он пригласил её присесть в кресло к столу (глагол "сесть" обычно употреблялся в стенах здания лишь в одном значении тюремном).
- Марья Павловна! Дорогая!
"Ого! - подумала она, - гладко стелет!"
- Марья Павловна! - повторил подполковник. - Что там у нас с Арбузовой?
"Дорогая" Марья Павловна отрапортовала, как положено. И тут вдруг услышала:
- Я понял, что напрасно сорвал тебя из отпуска. Ты можешь благополучно ехать отдыхать!
Вот уж чего-чего, но этого она никак не ожидала.
- Что значит "благополучно ехать отдыхать"?.. Но ведь на квартире Арбузовой нашли тело!
- Да, нашли, но она-то там не появлялась!
Капитан недоверчиво переспросила:
- Это точно установлено? А где же тогда она сама?
- А нас это не должно волновать! - слишком уж беспечно махнул рукой подполковник. - Мы же не органы опеки! - Марья Павловна не верила своим ушам: - Кроме того, у тебя есть Смыслов. Должен он, наконец, проявить себя, как помощник, не всё же тебе вкалывать?! А ему скоро аттестацию проходить, вот пусть и поработает, покажет, на что способен. Сколько можно за твоей спиной отсиживаться?..