"Так, чуваки, собираемся возле большого туалета, а туда выходим по одному и по сторонам смотрим, чтобы не спалиться ненароком..." - Вовочка уже постепенно входил в роль командира нашей спецгруппы - "Идите в направлении тропы к ручью. Я выхожу отсюда последним. Давайте, первый пошел!" Эдик Ищенко высунул голову из палатки и исчез. Послышались тихие шаги на фоне доносящегося из соседней палатки храпа и сопения. Суточный наряд в это время наводил порядок в расположении и на идущего в сторону туалета одинокого курсанта никто не обратил внимания.
За ним из палатки в крымскую ночь по очереди шмыгнули Дима, Серега, Андрей, Юра, Рома и я. На нас никто не обратил внимания. Ну отлить народ идет среди ночи на окраину лагеря и что? После того, как комбат Осипенко на общем построении вывел из строя и поставил на парапет трибуны троих курсантов из двадцать четвертой роты, пойманных за оправлением малой нужды возле учебных классов, желающих обсыкать летние учебные аудитории не находилось. Виновные были тут же отправлены после этого наводить лоск на тот самый большой туалет, с которым было связано немало легенд "Писять надо там!" - глубокомысленно и громко, а главное - внезапно изрек полковник, показывая, сродни Владимиру Ильичу на центральной площади Симферополя, верную дорогу массам. Массы поняли все без лишних объяснений и теперь на блуждающие в ночи тени, одетые по "форме три", никто внимания не обращал.
"Эй, где вы там?" - тихо позвал я братьев по оружию, остановившись у начала узенькой тропы, уходившей извивами в направлении растущих по краю поляны кустов. Кусты зашевелились и голосом Юры прошипели - "Хули орёшь? Не днем ведь! Прыгай сюда!" Скользнув под покров веток я оказался среди своих. В ожидании нашего командира мы успели перекурить, держа сигарету в кулаке, чтобы не был виден огонек, отгоняя потихоньку подкрадывающийся сон и наблюдая за окружающей обстановкой.
Между тем на краю поляны показался невысокий, плотный силуэт, оказавшийся нашим командиром отделения, тогда еще курсантом Тихоновым. Залитый лунным светом, Вовочка уверенно пер по поляне в направлении кустов, где сидели мы. Комод немного изменил направление следования, видимо решив посетить тщательно убранное и засыпанное хлоркой отхожее место, но услышав шепот - "Тихон, мы здесь!" - немного вильнув, повернул к уходящей во тьму тропинки.
"Все здесь?" - уточнил Володя. "Да, все!" - ответили ему из темноты. "Ну все, пошли за мной, только аккуратнее, ноги не переломайте!" - Вовчик пошел вперед, уверенно ступая по едва различимой тропке под сенью ночного леса. "Мы скоро должны выйти на дорогу, которая идет в лес от столовой, там будет идти легче, дорога хорошая" - уточнил он наши ближайшие перемещения.
В колонну по одному мы шли след в след за Володей и спотыкаясь об камень или корень, всякий раз диву давались тому, как он умудряется идти ровно, не имея фонаря. Еле видная тропинка угадывалась лишь как узкая черная полоска на менее черном фоне, озаряемом еле пробивавшимся сюда сквозь кроны лунным светом.
Ручей журчал, петляя по дну небольшого ущелья и мы то приближались к нему, то наоборот - отдалялись. "Дорога там!" - сказал Володя, показывая пальцем в направлении ближайшего склона, на котором угадывалось нечто, напоминающее террасу. Быстро взбежав на небольшой увал, мы оказались на хорошей грунтовой лесной дороге, постепенно поднимавшейся в горы. "Чуваки, похоже, по этой дороге народ на Колан-Баир ходил на горное стрельбище" - произнес Дима. "Да... видимо, это она..." - согласился Тихон, - "Здесь других дорог нет". Кроны деревьев смыкались над ней не столь густо и мы шли, видя друг друга в призрачном свете нашего природного спутника.
Гуляли ли Вы когда нибудь в ночном лесу, в полнолуние, когда казалось бы изо всех щелей должна в направлении Вас всякая нечисть? Если нет, то попробуйте! Будет, что вспомнить! Этот неестественный, лимонно - серебристый свет, льющийся с неба, и делающий все вокруг каким-то нереальным. Эти вопли разной ночной живности, которая кого-то ловит и которую, в свою очередь, поймали. Это разносящееся эхом от горных склонов уханье филина, навевающее воспоминания о просмотренных когда-то в видеосалоне фильмов-ужасов. Эти корни деревьев, через которые переступаешь с неприятным холодком внутри, казалось бы, еще немного и готовых обвиться вокруг твоих ног и куда-то уволочь, корявые грабы, изъеденные изнутри дуплами, казались стоящими среди чащи и растопырившими руки лешими. А за скальными выступами, которые иногда огибала дорога, порой кажется что кто-то притаился, весь подобравшись перед последним прыжком...
И все это на воздухе, который казалось бы, можно запихивать в себя горстями! Воздуха, напитавшегося жарким днем запахом трав и листвы на плато и теперь, сползающего, остывая, вниз, к лагерю...
Но... нас было семеро. Мы были курсантами Симферопольского Высшего Военно-политического Строительного училища... Само уже это, должно было служить звоночком для караулящей нас нечисти, чтобы "особо не рыпалась". Мы прошли старый водозабор и дорога стала уходить в гору гораздо круче. Постепенно шум ручья стих внизу и мы погрузились в шелест листвы высоких буков, растущих по склону. Слева от нас, склон круто уходил вниз, в темноту из каменных глыб на дне водосбора, стволов высоченных буков, торчавших оттуда и опутывавших их лиан, отчего ландшафт делался и вовсе мистическим.
Постепенно впереди стало проясняться. Дорога пошла на свой последний крутой взлет и полого пошла, постепенно выравниваясь. Среди стволов замелькало освещенное Луной небо. Внезапно лес расступился и мы оказались на краю горного плато. "... Как ярко светит Луна... Не могла подождать до завтра! Проклята будь она..." - вспомнились строки Константина Симонова, прочитанные в школе. Луна и действительно светила необычайно ярко, делая наш путь несравнимо легче. Дорога почти выровнялась и теперь петляла через единичные островки невысоких деревьев, росших на открытом всем ветрам Долгоруковской яйле. "Ну что, долго еще идти?" - спросил Эдик. "Не ссыте, уже почти пришли!" - ответил Володя.
*****
Впереди послышался собачий лай. "Ну, почти пришли! Кордон впереди" - с оттенком торжественности провозгласил Володя. Среди кустов мы заметили довольно древний "ГАЗон" и такой же древний "Сто тридцатый" ЗИЛ. Мы приближались, в колонну по два, идя по дороге, по обоим колеям. А вот, показался и собственно дом лесника. Собаки, учуяв в столь неурочный час чужаков, заливались вовсю. "Наверное нужно снимать ремни, от этих тварей отбиваться..." - Юра высказал дельную мысль. Вся наша группа стала нащупывать под хэ-бэ свои ремни, которые одели под низ, чтобы было легче дышать на подъеме.
"Эй, какого х.я?" - из дверей дома высунулась заспанная, небритая рожа лесника, который спросонья, разглядев нашу живописную группу и сообразив, что перед ним не простые туристы, тут же сменил тон. "Какого хрена лазите ни свет ни заря?" - уже более вежливо поинтересовался он. "Мы - дезертиры!" - ляпнул вдруг Серега.
"Ну-ну..." - оглядывая нас произнес лесник, явно пытаясь для себя понять, что в три часа ночи на его кордоне делают семеро курсантов. "Хорош херню городить!" - Вова взял ситуацию в свои руки - "К памятнику мы идем!" "А... к памятнику..." - протянул лесник, - "Это вам на Заману идти нужно, еще километра два..."
"Не... туда мы не пойдем, боюсь, что не успеем..." - в голосе Володи зазвучали нотки сомнения - "У вас есть книга посетителей?". "Да есть какая-то" - нехотя сказал лесник и исчез за дверями. Мы стояли перед домом и ждали, пуская пар изо рта и поеживаясь от предутреннего холодка. Горизонт на востоке уже начинал понемногу светлеть. Нужно было уже думать над тем, чтобы возвращаться обратно. А этот урод все не несет и не несет книгу посетителей. "Блять... сейчас свяжется с Перевальным и нас тут спеленают..." - Юра уже начинал немного нервничать. "Устанут пеленать" - подал голос Андрюха, - "Нас семь штук!"