-Я? Струсить? Бежать корабельной крысой?! Вы, кажется, плохо понимаете честь!
-А вы плохо понимаете жизнь, - не расстроился Марсер. – Я сказал, что это самый очевидный вариант, я не предлагал вам следовать ему.
Это рыцаря успокоило.
-Второй вариант – донесите о его злодеяниях. Одного факта об этом человеке хватит, вернее всего, чтобы отправить его на эшафот. Напишите письмо или попросите аудиенцию…король вас, может, и не выслушает, но Моргана – его советница, выслушает уж точно.
-Я не доносчик, - тихо ответил Уильям.
-Но вы же расскажете правду!- возмутился Мэтт.
-Я донесу на его преступление.
-Вы расскажете о его преступлениях короне. Это долг!
-Это идёт вразрез с моей честью, - покачал головой Уильям. – Я не хочу закладывать оступившегося человека. К тому же, он ведь был рыцарем.
«Сволочью он был», - чуть не сорвалось с уст священника, но Марсер сдержал себя и продолжил, уже решив, как поступит сам:
-Тогда вы можете попросить графа Уриена Мори или сэра Ланселота дать вам пару уроков. В земле де Горр, говорят, ведут бои иначе, чем в других землях, а эти двое – лучшие мечники королевства.
-Но разве я могу отвлечь столь важных людей от дел? – возмутился Уильям, вызывая своими словами странное жжение в ладонях почтенного священника.
-Тогда, - продолжал Марсер, - вы можете попросить леди Моргану убить этого человека. Она у нас хоть и советница, но успевает много чего. Её магия – вещь особенная. Правда, за это она попросит у вас ответные услуги.
Мэтт уже решил, что будет делать и теперь, чувствуя смирившееся бездействие Уильяма, уже готовящегося к смерти, не мог скрыть насмешки, которая не должна была быть у священника, но была опытом всей его жизни.
Марсер знал, что жизнь – это дар. И если вариант с убийством, в самом деле, был недостойным, то вот уж законную жалобу, вернее, отказ от неё, Мэтт не понимал. Это ведь не просто шанс, это долг. Но нет, этот рыцарь сидит такой печальный и грустно-грустно отметает все варианты.
Мэтт, который всегда выживал, который ценил каждый кусочек хлеба и каждый день, не мог понять этого бездействия. Мир для Марсера был прекрасен даже в самом страшном и глубоком разочаровании, а для этого человека он, словно бы, утратил все краски и превратился в тоску.
-Убийство магией? Нет, это невозможно! Это подло! – испугался Уильям.
-Тогда попросите Её Величество. Она, конечно, по природе своей целитель, но, может быть, в природе её…
-Королеву? – Уильям испугался ещё больше. – Как вы можете?!
-Тогда, если хотите, я пойду завтра с вами на поединок, и прежде, чем вы начнёте доставать свои железки, я прочту отрывок из Писания.
-Как можно? – рыцарь с подозрением и возмущением взглянул на священника. – Я не хочу, чтобы и вас лишили жизни. пусть лучше меня одного. Отслужите по мне достойную мессу, только и всего.
-Вы просили предать весть о вашей гибели, - напомнил Марсер, мысленно махнув рукой на попытки уговорить рыцаря на хоть какое-нибудь действие. Прекрасная истина проста: хочешь сделать хорошо – сделай это сам.
-Да! – вспыхнул рыцарь, - простите. Пожалуйста, сделайте это. Я никого не знаю здесь близко, а вы священник и вам я могу верить. Вы ведь служите высшей силе.
-Я всё исполню, - пообещал Мэтт Марсер, - но и вы исполните кое-что в ответ.
-Я завтра умру, - пожал плечами сэр Уильям, - что я успею?
-Помолитесь, - посоветовал Мэтт. – Хорошо помолитесь. Провидение бывает весьма удивительно!
***
Едва вышел из залы сэр Уильям из дома Вимарк, Мэтт Марсер, без промедления отправился в замок. Там его уже знали и пропустили абсолютно спокойно, но вот оказалось, что и леди Моргана, и, конечно, король и даже граф Уриен Мори находятся на заседании Большого Совета, что, впрочем, прекрасно подтверждалось красноречивым монологом Морганы, доносившимся из-за дверей.
Суть этого монолога в переводе на приличные выражения заключалась в том, что Моргана крайне обескуражена каким-то неожиданно вскрывшимся фактом и приносит свои глубочайшие соболезнования и сочувствия кому-то (здесь Мэтт не разобрал кому именно, похоже, что Моргана обращалась, глядя на кого-то), за то, что полагала этого человека гораздо умнее, что, видимо, и ввело этого самого человека в горестное заблуждение и сделало его упрямым ослом и ослепило.
Словом, Мэтт, как человек далеко не первый день обитавший в этой земле, решил пока не вмешиваться и попятился от дверей подальше. Вообще, заседания Большого Совета были столь секретны, что даже стражу удаляли от дверей, но благодаря таким вот монологам, срывавшимся то из уст Морганы, то из уст самого короля, можно было примерно догадаться, о чём идёт речь.