Сорен начал открывать дверь напротив гостиной, и Нора вошла с ним под руку.
- Хочешь увидеть ее? - спросил он. - На это зрелище стоит посмотреть.
- Увена, так и есть, - сказала она. - Но это твоя комната с Киннгсли. Он бы предпочел, чтобы я осталась вне ее.
Сорен убрал руку с дверной ручки. Он прислонился спиной к закрытой двери, а Нора прислонилась спиной к противоположной стене. Дом был старый, коридор узкий. Пальцы ее ног коснулись пальцев Сорена.
- Ты одобряешь? - Спросил Сорен.
Как она могла не одобрять? Бледно-голубые стены с белой отделкой, заснеженные пейзажи, хрустальные люстры… В этом знойном южном городе, где всегда было лето, Кингсли создал для Сорена зимний оазис.
- Она идеальна, - сказала Нора. - Кингсли может обставить мой дом. Он очевидно любит тебя больше, чем я.
Сорен печально рассмеялся, глядя на потолок, устремив взгляд на латунный светильник, вероятно, с момента постройки дома.
- Ты же не скажешь ему "нет"? - Спросила Нора, более чем немного напуганная. - Он будет раздавлен, если ты не примешь дом. И это не такой уж большой дом. Вероятно, меньше миллиона.
- Меньше миллиона. - Его голос был сухим, как мелкая наждачка.
- Проблема в этом? Слишком экстравагантно?
Он сначала не ответил. Нора искала в его лице намек на то, о чем он думает, чувствует, но глаза его были серыми, как гроза, и облака скрывали от нее его мысли.
- У меня две докторских по философии. Я говорю на семнадцати языках. У меня более тридцати лет опыта работы — преподавания, пасторства и руководства церковной общиной, — сказал Сорен. - Я не нуждаюсь в заботе. Тот факт, что я нахожусь в вынужденном отпуске на год, не означает, что мне нужен Кингсли, чтобы поддержать меня эмоционально, духовно или финансово.
- Ах, - сказала Нора. - Значит это твоя мужская гордость. Не хочешь, чтобы Кингсли играл роль папика, пока ты без работы.
- Я отстранен только на год. Я могу вернуться через десять месяцев и две недели.
- И чем ты будешь заниматься следующие десять месяцев и две недели? Жить со мной? Мы пробовали, помнишь? Ты съехал из дома Иезуитов и приехал ко мне, через неделю ты исчез. Я храплю? Дело в этом?
- Элеанор.
- Чем ты будешь заниматься? Серьезно? Ты думал об этом?
Это были важные вопросы, и она предпочла бы заняться с ним сексом, чем задавать их.
- Я найду работу. Могу преподавать уроки игры на фортепиано. Могу работать переводчиком. Госпитали нуждаются в опытных переводчиках. Я могу...
- Ты можешь принять подарок, который преподнес тебе Кингсли, и по-настоящему насладиться годовым отпуском? Проводи время со мной, с ним, Джульеттой, Селестой и новорожденным ребенком. Восстанови сон и займись чтением. Запишись на занятия по пилатесу.
Он прищурился.
- Ладно, пилатес можешь пропустить, - сказала она. - Я буду заниматься. Знаешь, кажется здесь ты забываешь кое-что очень важное.
- Просвети меня, - сказал он.
- Ты унаследовал огромный трастовый фонд, когда тебе было восемнадцать, и отдал каждый цент Кингсли. Ты не можешь позволить ему сделать для тебя одну приятную экстравагантную вещь взамен?
- Он создал трастовый фонд для Фионна. Этого более чем достаточно.
- Боже, ты упрям, - ответила она.
Он снова отвел взгляд и Нора заметила в его глазах вспышку чего-то, выражение которое она редко, если вообще не видела на его лице.
- Чего ты боишься? - Спросила она.
- Я хочу его.
- Хочешь дом?
Он кивнул.
- Нормально хотеть вещи, - сказала она. - Я сделала на этом карьеру.
- Обет бедности с восемнадцати лет. И если ты думаешь, что обет целомудрия трудно соблюдать… — Он помолчал, отвернулся, а затем спросил: — А что, если я не смогу вернуться? Что, если я буду слишком счастлив здесь?
- Хорошая проблема быть слишком счастливым.
- Не уверен, что я должен становиться слишком счастливым.
- Ты отец ребенка замужней женщины, и я и ее муж разрешили быть с ней. Она хотела ребенка. Ты дал ей его. Ты никого не изнасиловал, никого не убил. Ты даже не украл. И тебя отстранили всего на один год. Даже иезуиты не думают, что это так уж важно.
- В моем наказании больше, чем я рассказал тебе.
- А, дай угадаю. Терапия.
- Да.
Боже помоги этому несчастному психологу.
- Духовное консультирование? - Спросила она.
- Да.
- Сорок плетей?
- Мечтай, - ответил он. - Я должен посещать мессу при каждом возможном случае.
- И все?
Не все. Сорен мгновение молчал, и Нора собралась с силами.
- Я также должен представить нотариально заверенное письмо от Грейс и Закари, в котором говорится, что они хотят, чтобы у меня не было ни официальных, ни неофициальных отношений с Фионном.
Нора уставилась на него круглыми глазами.
- Ты серьезно?
- В прежние времена для Церкви было нормальным хранить в тайне ребенка священника, скрывать все это дело. Все меняется, как и должно быть. Если у католического священника рождается ребенок, ожидается, что он оставит священство, чтобы стать частью жизни своего ребенка. Если мне разрешат вернуться в ряды иезуитов, Грейс и Закари должны ясно дать понять – и иметь обязательную юридическую силу, – что они не хотят и не нуждаются во мне в жизни Фионна.
- Они напишут письмо, если ты этого захочешь, — сказала она. - Это просто слова на бумаге. Знаешь, они никогда не помешают тебе навестить его.
- Знаю, - ответил он. - Я думаю. Но может прийти время, когда он узнает. Что он почувствует, когда узнает, что я предпочел ему Церковь? Что я попросил исключить меня из его жизни?
- Это лишь клочок бумаги, - сказала она. - Если ты вернешься к Иезуитам, они сделают все, что должны, даже если не имели этого ввиду.
- Если, - парировал он. - Даже ты не уверена, что я вернусь.
Она наступила на носок его туфли.
- Как у нас дела? - Спросил он, глядя ей в глаза.
Серьезный вопрос, и она на мгновение замолчала перед ответом. Он заслуживал серьезного размышления и серьезного ответа.
- У нас хорошо, - ответила она.
- Прочно?
- Как камень.
- Ты уверена?
Нора улыбнулась.
- Ты так не думаешь?
- Я продолжаю ждать, - сказал он, - когда ты наконец разозлишься на меня.
- Я все время злюсь на тебя. Я была очень обеспокоена сегодня, когда ты был возбужден и не мог ничего с этим поделать.
- Разозлишься из-за Фионна.
Она знала, что он имел ввиду.
- Мы говорили об этом сотни раз. Сложные разговоры. Серьезные разговоры.
- Да, говорили. Никогда не ссорились.
- Я люблю Фионна так же сильно, как и ты. Если ты ждешь, что я разозлюсь из-за того, что ты хотел ребенка, а я нет, и ты нашел способ завести ребенка, не пытаясь превратить меня в того, кем я не являюсь? Тебе придется долго ждать.
- Тем не менее, - ответил он, - что-то подсказывает мне, что она грядет. Грозовые тучи собираются. Я вижу их. Ты не видишь?
- Перестань параноить. Ты такой же как и Кингсли.
Она снова пнула его ботинок.