Он остановился перед моей картиной, и я почувствовала, как моё сердце начало биться еще быстрее. Я спряталась за одну из колонн, не смея подойти ближе, но не могла оторвать глаз от него. Его лицо выражало глубокое сосредоточение, он внимательно рассматривал каждый штрих, каждый лепесток роз на фоне чёрной надгробной плиты. Его глаза, светлые и глубокие, казалось, проникали в самую суть картины.
Падре Чезаре стоял неподвижно, его руки были сложены за спиной, а взгляд был прикован к картине. Я наблюдала, как его губы слегка двигались, будто он беззвучно читал молитву или размышлял о чём-то важном. Он приближался к картине всё ближе, его лицо становилось всё серьёзнее, и я чувствовала, как между нами возникает некая невидимая связь.
Наконец, он тихо произнёс, не отрывая взгляда от картины:
- Кто автор этого произведения?
Его голос был мягким, но в нём звучала искренняя заинтересованность. Я знала, что должна ответить, но страх и волнение сковали меня. Я сделала глубокий вдох и, собрав всю свою смелость, вышла из-за колонны. Медленно, не поднимая глаз, я подошла ближе и тихо сказала:
- Я
Падре Чезаре обернулся ко мне, и наши глаза встретились. В его взгляде было что-то неуловимое, что заставило моё сердце замереть. Какие же они смертельно голубые…такие пронзительные, красивые, яркие, казалось, они проникали в самую глубину моей души. Он стоял молча, смотря на меня, и я чувствовала, как мои щеки заливает румянец.
- Анжелика,- произнес произнёс он. И то как звучала мое имя его голосом…у меня пересохло в горле.
- Твоя картина – это настоящее произведение искусства. В ней столько эмоций и глубины. Ты вложила в неё свою душу…Анжелика.
Его слова были наполнены восхищением. Я не могла поверить, что он так высоко оценил мою работу. Внутри меня вспыхнула радость, смешанная с волнением. Я смотрела на Падре Чезаре, не в силах произнести ни слова, но его взгляд говорил больше, чем любые слова.
Он подошёл ближе к картине и провёл рукой по её поверхности, будто ощущая каждый мазок кисти, каждую деталь. Его прикосновение было лёгким и бережным, как если бы он прикасался к чему-то святому. А я представила себе как его рука коснулась бы моей руки…моего лица. Что бы я почувствовала? Я бы упала в обморок.
- Эта картина говорит о твоей душевной боли…, - сказал он, не отрывая взгляда от полотна. - Но в ней есть и надежда. Надежда на прощение, на исцеление. Это глубоко трогает и вдохновляет.
Я стояла рядом с ним, чувствуя, как его слова проникают в самую глубину моего сердца. Он видел в моей картине то, что я сама иногда не могла выразить словами. Его понимание и проникновенность были для меня настоящим откровением.
- Спасибо, Падре, - тихо произнесла я, стараясь сдержать слёзы. - Эта картина много значит для меня. Я бы не продала ее…но церкви нужны деньги. Люди в деревне нуждаются в помощи.
Он посмотрел на меня с улыбкой от которой я ослепла. Захотелось зажмуриться. Священнику запрещено быть таким красивым. Это же соблазн, искушение в чистом виде. Я смотрю на него и у меня дрожат кончики пальцев.
- Ты – талантливая художница, Анжелика…талантливая певица…Есть еще что-то чего я не знаю? - сказал он, положив руку мне на плечо. - Не бойся выражать свои чувства через искусство. Это дар, которым ты должна делиться с миром.
В этот момент к нам подошла Рита. Она держала в руках свои изделия из бисера и смотрела на Падре Чезаре с диким восхищением, она даже не скрывала своего пожирающего взгляда. Её лицо светилось от волнения, и я поняла, что для неё это тоже важный момент. А еще…еще я поняла, что не только я вижу насколько красив падре Чезаре и не только внутри меня летают бабочки.
- Падре, можно ли вас попросить благословить мои работы? Это браслеты, кольца и ожерелья из бисера со словами из библии. Я надеюсь продать их на ярмарке, - попросила она, её голос дрожал от волнения.
Падре Чезаре улыбнулся и с готовностью протянул руку к изделиям Риты. Он произнёс тихую молитву, благословляя её работы. Его слова были наполнены теплотой и добротой, и я видела, как лицо Риты озарилось счастьем.
- Пусть ваши труды принесут вам успех и радость, Рита, - сказал он, заканчивая молитву.
Рита сияла от счастья, и я наблюдала за этим с лёгкой завистью, но и с благодарностью за то, что он всегда готов помочь. Падре Чезаре действительно был человеком, который умел поддержать и вдохновить. Его благословение для Риты было важным моментом, и я чувствовала гордость за неё.