И я трахал. Трахал все что мог и хотел трахнуть. Я мог получить любую женщину. Стоило только захотеть. От маленькой девственницы до искушенной замужней сеньоры. От монашки до шлюхи. Кровь кипела во мне огнем. Они клевали вначале на внешность, потом на соблазн, а потом на мой большой, толстый член, которым я мог выбивать из них крики адского наслаждения. Когда Санта его впервые увидела ее глаза округлились и она громко помолилась, а потом…потом я драл ее со всей мочи. Эдак раз пять за ночь. Надин ругалась, что после меня она не сможет обслуживать клиентов.
Не знаю кем был мой папаша, но мне явно от него досталось немало бонусов. Женщины клевали на мой умелый язык, на мои наглые пальцы…на все, что попадалось мне в руки и что я мог использовать, чтобы доставить им удовольствие. Или доставить его только себе…оставив сучку истекать соками, пульсировать в жажде кончить, но не дать ей этого.
«Трахнуть можно чем угодно, Аль…отпусти фантазию. Член – это самое последнее чем ты можешь удовлетворить женщину. Скорее себя. Пусть в твоих руках сексом станет что угодно. Перышко от подушки, зубочистка, спичка, ожерелье, кольцо, клубника, банан и сливки, вода…свеча»
Мои фантазии и изобретательность уносились куда дальше.
На каком-то этапе Надин предложила мне зарабатывать телом. Я отказался. Стать проституткой не входило в мои планы…я был пресыщен сексом и женщинами. Зато я хорошо помнил, как обчищать карманы и взламывать дома и квартиры.
Заработать побольше бабла и свалить отсюда подальше.
А еще со мной был Начо. Умный, изобретательный и совершенно отбитый тип. Мы срослись как сиамские близнецы. Все делили пополам. На дело шли вместе. Прикрывали спины и задницы друг друга. Начо мог завести любую машину, взломать любой замок, придумать как выкрутиться из самой дерьмовой ситуации, а я придумывал как в нее попасть и где найти побольше денег.
Клану Лоретти мы перешли дорогу случайно. Ограбили ювелирный магазин за день до того, как это собирались сделать они. Нас поймали. Мне сломали нос, Начо пару ребер. Потом нас позвал к себе Лоретти высокий худой тип с вьющимися черными волосами и крючковатым носом, и мы стали работать на него. Мне дали кличку Архангел. Я добывал информацию. Разводил богатых тупых куриц, а потом мы грабили их мужей, любовников, отцов и братьев.
Я хотел уйти из клана. Начо все устраивало, но он ушел бы вместе со мной. Тогда мы задумали кинуть Лоретти. Увести у него из-под носа бриллианты Бокачо. Я умело развел сорокалетнюю жену владельца коллекции алмазов. И пока она смачно сосала мой член, Начо опустошал хранилище, которое я открыл для него, выведав у своей любовницы всю информацию. Мы обставили Лоретти и смылись.
Но не далеко. Недотраханная жертва успела вызвать копов. Бриллианты спрятали в водосточной трубе. Менты взяли нас почти с поличным. Тогда это было для нас спасением. Потому что Лоретти оторвал бы нам яйца. Впрочем, в тюрьме нас ожидало то же самое. У Лоретти были связи везде.
И тогда нам повезло. Наверное, я слишком хорошо молился, а Начо пел свои псалмы. Мы ехали в тюремном фургоне после суда…в место заключения. В самую страшную тюрьму на Сицилии. Нас приговорили к десяти годам заключения. Мы оба знали, что там нас ждет смерть. Лоретти захочет знать где бриллианты и даже если мы ему их отдадим нас прикончат. Таковы законы мафии. Мы предатели.
Впереди сидел чернокожий надзиратель с автоматом в руках за решеткой, отделявшей нас от водителя, а за рулем сам водила. Он пел какую-то бесячую песню и мне хотелось оторвать ему язык и засунуть в задницу, чтоб заткнулся. Начо молчал. А я смотрел на дорогу и думал о том, как нас порвут на хрен в проклятой тюрьме в первые же дни.
Столкновение произошло внезапно. Очень сильное. Скрежет метала, визг тормозов, фургон переворачивается и летит куда-то в кювет. У меня перед глазами все мелькает, дергается. От боли темнеет в глазах до полной черноты.
В себя прихожу быстро. Не так как пишут в книгах и показывают в кино. Резко открываю глаза. Воняет бензином и это пиздец как паршиво. Оглядываюсь по сторонам. Начо нигде нет, наверное, вылетел через окно. У водилы из спины торчит кусок лобового стекла, а конвоир наткнулся подбородком на дуло автомата, и оно вышло у него через темя наружу и на самом кончике висят ошметки мозгов. В его открытых глазах застыло явное недоумение. На полу валяются ключи от наручников. Падаю с грохотом на пол, волоку свою тушу к этим самым ключам. Тело болит так, будто у меня сломаны все кости. Ребра скорей всего таки сломаны. Ползу как можно быстрее. Потому что мне кажется сейчас этот фургон разорвет на части. Что-то подозрительно потрескивает. Рядом горит еще одна машина. Надо выбираться иначе скоро приедут менты. Я доползаю до ключей, с горем пополам расстегиваю наручники. Вылезаю из фургона, рядом пылает еще один автомобиль и на обочине дороги лежит человек в рясе, его глаза широко открыты, он смотрит в небо из пробитого виска сочится кровь. Рядом с ним небольшой портфель. На вид священнику лет сорок.