— Мы не на Диком Западе, — огрызнулся Фальконе. — На моей стороне закон. Он значит больше, чем какая-то бумага из палаццо Чиги.
Перони покачал своей большой некрасивой головой:
— Закон? Ты, наверное, отстал от жизни и не замечаешь, какие дела творятся в наше время. Разве ты не заметил, что только такие идиоты, как мы, все еще полагаются на закон? Сейчас, друг, все стараются чего-нибудь хапнуть по-быстрому и отвалить в сторонку. По одежке протягивай ножки. И плевать всем на ближнего. Только начни вякать что-то относительно закона людям, с которыми ты в данное время имеешь дело, и они засмеют тебя. — Он умолк, пытаясь разглядеть, понял ли собеседник суть его слов. — Послушай меня, Лео. Ты сейчас сморозил страшную глупость. Странно слышать такую чушь от неглупого в принципе человека.
Фальконе не мог отвести взгляд от двух фигур за окном: Тереза Лупо наблюдала за девочкой, без остановки лепящей снеговика. Он чувствовал запах гор, слышал голоса умерших родителей. Лео был единственным ребенком в семье, и годы, проведенные в одиночестве, словно призраки, преследуют его всю жизнь.
— Ты так считаешь? — спросил он.
Милый, милый Билли Каспар, ты хорошо обошелся с белой малышкой…
Он видел, как автомобиль съехал вниз по ступеням Испанской лестницы (прямо по той линии, которая ведет мимо Пантеона через реку к Ватикану; горящая и дымящаяся траектория просто идеальна). Он все еще слышал голоса, не понимая, почему они не оставляют его, почему дразнили его всю ночь, с тех пор как он убил эту женщину. Каспару казалось, что они тоже играют какую-то роль в убийствах, хотя вовсе не старался снять с себя всю ответственность за преступления. Нет, что-то явно не так. Последний кусочек составной картинки-загадки должен лечь на свое место. Теперь уже все члены команды Стили Дэна Дикона мертвы. Красный Дракон умер еще до того, как Каспар убил самого Дикона в Китае. Тут нет никаких сомнений. Он в тюрьме разработал всю комбинацию и сложил по кусочкам. Только кое-что надо подчистить. Уладить некоторые счета и вернуть весьма важную собственность — ценные священные воспоминания.
Но голоса…
«Ты слышишь меня, Каспар. Что тогда сказал Дэн?»
Голоса не хотят замолкать. Они звучат где-то совсем рядом, будто демоны из мультфильмов сидят у него на плече и шепчут прямо в ухо.
«Что же он сказал, парень?»
То же самое, вспоминал Каспар. Дважды. С разницей в тринадцать лет. Когда они работали над операцией «Вавилонские сестры» и сидели вместе в тихом уголке. Никто в таком месте не мог их подслушать. И только однажды Дикон выразил некое сомнение.
«Говори же!»
Каспар громко произнес эти слова:
— Ты встречался с человеком, живущим на пьяцца Матеи?
Стоял ноябрь 1990 года. Месяц назад они собрались приехать сюда. Каспар ничего не понимал. Он так и сказал. У них не было времени задействовать кого-то еще. Все представлялось таким глупым. Ненадежным. А у него в душе зрело некое тайное подозрение. Ему казалось, что Дикон проверяет его.
Потом разговор утратил всякий смысл. С тех пор прошло тринадцать лет, и вот Каспар затянул веревку вокруг костлявой шеи Дэна Дикона в Пекине, стараясь выдавить из него последние признания.
Их не последовало. Дэн Дикон покачал головой и сказал…
«Что?»
«Тебе надо было встретиться с человеком с пьяцца Матеи».
Да он и пытался. Позднее, когда освободился. Но все пошло не в ту сторону. Его чуть не поймали.
Существовало два варианта, как узнать секрет. Можно открыто искать его при свете дня. Или постепенно докапываться до истины и ждать, пока она не покажется из-под груды лжи. Надо работать. Уверенность росла в его голове и обретала прекрасную форму, словно рисунки на полу зиккурата, которые он видел много лет назад. Так и должно быть. Иначе голоса никогда не умолкнут.
«Сколько нам еще ждать, Билли К.?»
— Не знаю, — прошептал он сквозь зубы.
Старый черный голос звучит все громче, словно дразнит его. Тут еще нахлынули всякие воспоминания. Есть важные дела, о которых стоит подумать. Прежде всего нужны деньги. Без них он становится совершенно беспомощным. Все насущные дела… покупка авиабилетов, заказ фальшивых паспортов, оружие, инструменты, информация. Без денег ничего этого не будет, а они у него стремительно заканчиваются.