Но когда мой мысленный туман недоверия рассеялся, я с любовью и почтением стал воспринимать все поучения и наставления маститого церковника. Тогда душе моей во всей красе был открыт молитвенный подвиг опытного наставника и его горячая любовь к ближнему, которые отец Ипатий прятал за показной суровостью.
Должность второго священника при отце Ипатии, или как было указано в «грамоте на поставление» выданной епископом Евлогием: «сверхштатного попа сверх положенного числа душ», меня совершенно не утомляла, так как не требовала приложения значительных усилий и наличия большого запаса знаний и времени.
Как во время «сороковин» – обязательного для новопоставленного иерея сорокадневного служения при храме под надзором опытного наставника, так и в последующее время в мои обязанности входило лишь совершение молебнов в рядовые дни, отпевания и исправление треб вне стен храма. Протопоп Ипатий в силу своих настоятельских и пастырских обязанностей не любил отлучаться из Божьего дома, а мне, кроме традиционного исполнения таинств, было интересно посетить дальние окрестности нашего прихода и изучить их в историческом плане. Потому я по благословению старца Ипатия и с большим удовольствием совершал требы в отдаленных селениях, и даже в деревнях, за приделами Воскресенского прихода.
Еще чаще приходилось совершать иерейские служения на дому. В первой четверти семнадцатого столетия крестьяне старались не утруждать излишне пастырей вызовами в свои подворья, являясь для совершения таинств к попу домой. Мне даже покойников для отпевания несколько раз предлагали «привезти на дом».
Поэтому в нашем с Аней жилище ежедневно с утра до ночи, а порой и глубоко за полночь царили многоголосие и бытовой шум. Постоянно кто-то приходил с просьбами, проблемами, за благословением на житейские нужды, нуждался в поиске совета или назидания. К тому же неграмотные крестьяне имели обычай молиться вместе со священником по вечерам, накануне принятия Святых Таинств.
По традиции того времени двери домов у наших предков запоров не знали. Каждый желающий мог свободно зайти в любой дом, без приглашения сесть за стол, расположиться на ночлег, не особо считаясь с мнением хозяев. Это была замечательная, на мой взгляд, и, к сожалению, утраченная ныне традиция общественного единения. В праздники и в периоды «мясоеда» каждый из селян считал хорошим тоном в обязательном порядке явиться к батюшке с поздравлением, гостинцами и … за обязательным праздничным подношением. Матушке же приходилось целыми днями хлопотать у плиты, готовя яства для прибывающих круглосуточно посетителей, и сладости, чтобы проводить каждого гостя с небольшим «одарочком».
Один раз в нашем доме погостил отец Ипатий. Через два года после моего рукоположения, он вдруг появился у нас совершенно в неурочный час, застав нас с Аней за ранним молебном.
– Молитвами святых отец наших, Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, - голос отца Ипатия на слух безошибочно мог определить любой из жителей окрестных селений.
– Аминь, - прервали мы свое утреннее моление. По учению святых, любовь и внимание к ближнему приравнивается к послушанию и ценится выше молитвы.
Старец широким крестом старательно благословил каждого из нас, неторопливо и истово перекрестился на образа. Аня поставила стул для настоятеля на почетном месте во главе стола, но отец Ипатий примостился в красном углу на общей гостевой лавке. Меня неприятно кольнул жест небрежения Аниным гостеприимством, показалось, что старец хочет упрекнуть нас как нерадивых хозяев. Но, через мгновение пришло осознание, что священник своим поведением лишь подчеркнул уважение ко мне как хозяину дома и священнослужителю, предоставив в мое распоряжение право занять почетное место. К тому же по своему смирению старец ревностно исполнял евангельскую заповедь всегда «быть последним».
Первым отец Ипатий был только в вопросах проповеди Святаго Евангелия, чем не преминул воспользоваться и сейчас. Покосившись на детскую качалку, в которой сладко посапливал годовалый Игнаша, настоятель без обиняков определил тему разговора.