Соседки новопреставленной Евдокии принесли в храм единственное сокровище усопшей – небольшую, выцветшую от времени икону Спасителя, перед которой солдатка Гликеришна возносила свои мирские просьбы и благодарственные молитвы.
— Посмотри, отче, - обратились взволнованные женщины к настоятелю храма, - чтой-то с иконкой не так.
Закопченный образ был покрыт крупными каплями желтоватой маслянистой жидкости, которые, собираясь в струйки, сочились тонкими ручейками по обеим сторонам иконы.
Мне уже приходилось раньше видеть чудеса мироточения икон, и отцу Ипатию, видимо, тоже. Он спокойно принял от женщин благоухающий образ, торжественно возложил на Престол в алтаре храма.
—Наша усопшая была великой труженицей и молитвенницей, - вернулся старец к взбудораженным прихожанкам, - и Господь указал нам на это. Будем же усердно молиться о душе праведной рабы Божией Евдокии, и просить ее ходатайств у Горнего Престола о нас грешных.
По храму, в особенности же в алтаре, разлилось дивное благоухание ароматов неземных благовоний.
Отец Ипатий встал перед Престолом на колени, трижды поклонился чудотворному образу:
—Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, - старец негромко, чтобы не нарушать чтения заупокойного псалтыря, принялся читать перед иконой Акафист Нерукотворному Образу.
Я опустился рядом с отцом Ипатием, радуясь редко выпадающей возможности помолиться вместе со своим наставником. Размеренная молитва духовника всегда настраивала на высокодуховное настроение, вносила в душу умиротворение и благодать. А каждое слово молитвы вызывало в душе чувство уверенности во всех происходящих событиях бренного земного бытия и сопричастности к Горнему миру.
—Аминь!
Отец Ипатий с просветленным лицом, как всегда бывало после его молитвенного общения с Богом, оборотился ко мне:
— Отец Анатолий, прошу тебя оставить пока работу над табличкой. Попробуй выяснить, что за дивный образ жизни вела наша усопшая. К стыду моему, надо признаться, я совсем ничего о ней не знаю.
Я с большой охотой отправился на отдаленные выселки, потому, как и сам горел желанием подробнее узнать о жизни своей праведной односельчанки.
По пути завернул домой. Пообедать и посоветоваться с многознающей Анечкой, что ведает она о судьбе своей землячки:
—Жила Гликеришна обособленно, ни в какие мирские дела не вдавалась. Летом трудилась на небольшом клочке земли у дома, заготавливала сено для своей единственной козы, да носила хворост из ближайшего леска. А зимой ее почти никто и не видел. Только дым от печи указывал, что Гликеришна наша еще жива-здорова.
—А ее муж? Его родственников в деревне не осталось?
—С чего ты взял, что он наш земляк? Я слышала, Евдокия пришла жить в наше село уже солдаткой.
Вот это поворот! А я полагал, что наша усопшая местная уроженка, или же замуж вышла в деревню Здобникова. Кто же она тогда, и как оказалась в наших краях?
— А ты попробуй дядю Власия Захаркиного спросить, - посоветовала Аня, - у него прекрасная память, хоть уже и на девятый десяток лет жизни перевалило.
Не мешкая, я отправился к старику Власию, бывшему кузнецу, а ныне маститому владельцу большого поместья из трех самостоятельных хозяйств, по старости лет уже нетрудоспособному, но продолжавшему осуществлять строгий патриархальный надзор за большим количеством детей, внуков и правнуков.
—Здрав будь, батюшка, - степенно поклонился мне, как священному лицу глава рода, выполнявший на пасеке немудреные весенние работы.
— Благословен будь труд твой. Я у тебя, дядька Власий, хотел спросить по поводу умершей старушки Гликеришны. Взаправду ли она не из нашего села?
—Так, батюшка, пришлая она.
—А откуда?
—Да кто ж ее знает. Прибилась она к нам лет тридцать назад. После большого пожара, что почти всю нашу деревню до тла пожег. Мы после пала по оврагам, да по лесам временные землянки понарыли, и в них жили, покуда жилье восстанавливали. А когда хаты поставили, то землянки за ненадобностью побросали. Вот несколько лет Гликеришна в старых схронах и жила, пока на выселках не опустел домишко Марьи Тихоновой. А откуда она?.... Мы и не задумывались. Полагали, что такая же погорелица, как и все мы.