Через пару лет совместной жизни новобрачных, родители молодой супруги забили тревогу по поводу непозволительно долго длящейся «праздности» их дочери, и объявили зятя неспособным к продолжению рода. По настоянию разгневанных «усердных жертвователей на храм», церковь аннулировала брак по причине неспособности к деторождению молодого супруга. Благо церковные правила это позволяют.
И родители выдали дочь в замужество повторно за другого соседа по поместью – 56-летнего зажиточного вдовца. И тут же по окрестным приходам поползли слухи, что старик, дерзкий нравом, с первых дней совместной жизни принялся поколачивать молодую супругу.
-Да у него же и старая жена от побоев скончалась, - шептались злые языки, - не жить теперь бедняжке на свете. Ай-ай-ай, сорок лет разницы, вы подумайте….
Через два месяца после совершения данного бракосочетания темные слухи дошли до епархиального архиерея, и епископ Евлогий приказал разобрать этот вопрос на собрании духовенства. Соборно церковь сочла, что брак, явно неравный по возрасту, был заключен не по взаимному согласию супругов. И во второй раз расторгла брак, благословив девушке в третий раз попытать счастья в семейной жизни. И такая причина развода в церковных правилах существует.
Вышла девушка замуж в третий раз. В этот раз за молодого, красивого, богатого молодого человека. Очень нравились молодые друг другу. Но через некоторое время совместной жизни оказалось, что сама девушка была не способна иметь детей. И третий брак девушки церковью был расторгнут, уже по настоянию родителей молодого мужа.
И тут, по недосмотру церковных властей, произошло досадное с точки зрения веры (не закона) упущение. Вместо того, чтобы определить троемужницу в монастырь «на вечное послушание», церковники пожалели молодую, пышущую любовью и здоровьем 19-летнюю женщину и благословили на восстановление первого брака, поскольку союз молодых был расторгнут по факту недостоверных обстоятельств.
Но первый муж к тому времени уже успел жениться и завести детей. Расторгать его брак с точки зрения церковного устава было нельзя. Девушка же больше замуж выйти не могла, потому как четвертый брак Церковью не предусмотрен. И в 19 лет она оказалась вдовой – не вдовой, с правом иметь мужа, но без возможности выйти замуж.
-Вот и рассуди, отец Анатолий, как теперь выйти из сложившейся ситуации, - сетовал старец Ипатий, вернувшийся от архиерея с очередного ежегодного собрания духовенства.
-Уж если маститые старцы не в силах решить спор, то мне ли грешному что-либо советовать, - вздохнул я, - вероятно, всё же отправят разведенную жену черницей в какой-нибудь дальний монастырь.
Но я в своих предположениях оказался неправ.
После долгого и напряженного размышления и усердных молитв, курские церковники нашли-таки выход из парадоксальной ситуации.
Правда, способ этот был далеким от канонических церковных правил. А если быть более точным – ничего с православными устоями не имевший. Просто на некоторое время церковь «закрыла глаза» на происходящие события и над отчаявшейся несчастной девушкой провели обряд «разрывания рушника».
- У наших предков существовал такой обычай, - поведал мне маститый духовник, комментируя дошедшие до нашего прихода новости о «благополучном разрешении» проблемы. – Если случалось, что муж и жена были согласны покинуть друг друга, то оба шли к текучей воде. Муж становился по одну сторону ручья, жена по другую, и взявшись за края тонкого рушника, тащили каждый за свой конец, раздирая рушник пополам. После чего расходились в разные стороны и считались свободными от супружеских обязанностей.
- Батюшка, так это же язычество чистой воды, - изумился я.
Старец Ипатий согласно покивал головой:
-Наверное, ты прав…. Но разве мы с тобой венчая молодых, не используем элементы этого язычества в храме? Вспомни, отец, не на рушник ли встают молодые во время венчания в храме? Не рушником ли мы связываем юноше и девушке руки, обручая молодых? Рушник кладем под каравай, рушником же покрываем венчальные иконы. Так коли мы применяем рушник, как отголосок языческих обрядов при венчании, почему бы не использовать его и при разводе?
Мне ничего не оставалась сделать, как согласиться с мудрыми словами многоопытного старца.
А несчастная девушка, «освободившись» от брачных обязательств с первым супругом, по благословению правящего архиерея вышла замуж в третий (а фактически – в четвертый) раз за многодетного вдовца.